Сумерки. Что-то катится под гору, что-то важное и большое. Верно, это жизнь. Не балами и приемами избалованная, а ими лишь подчеркнутая в своем суровом многообразии великого бремени.
Он жил, словно факел. Любил, сей человек свет, и тянулись на этот свет многие. Жил… Он и поныне жив, даже еще молод. Может, и весел, да уже не так…
Сумерки…
Есть в них нечто обреченное. Это день с отнятым солнцем. Еще жив и еще день. Но нет в нем уже света, значит, катится под гору.
А докатится, случится все сызнова.
И лишь память застрянет где-то меж глубин сознания и подсознания старым бременем, тяжестью будущего. Все повторится, но уже по другому сценарию.
И кончится…
А вот в этом лишь сам Господь Бог знающий, ибо только он пишет сценарии наших жизней. И за ночью приходит утро…