О сложностях смерти

Глава I

Гера громко чихнула, чуть было не сделав лишний мазок кисточкой по холсту. Шмыгнув носом, она решила, что это знак – пора заканчивать работу и возвращаться домой. Одиннадцать вечера, а ведь она обещала маме, что будет дома максимум в восемь. Она наверняка звонила домой, проверяла, а теперь волнуется. Девушка взяла мобильник в руки, на которых уже давно засохла краска. Увидела кучу пропущенных вызовов и гневных сообщений от мамы, сглотнула. Проведя рукой по медно-рыжим волосам, Гера постаралась войти в образ «сонной клуши» и набрала номер мамы.

– Гера, ты где? – не прошло и двух гудков, как раздался взволнованный женский голос.

– Дома. Сплю, – она делано зевнула. – Прости, я не слышала, что ты звонила…

– Что же ты мне не позвонила, когда домой вернулась? Я же переживаю!

– Прости, я забыла. Сложный портрет был. Измотал меня.

– Ну ладно, ладно. Спи. Я к тебе утром заскочу, так что долго не спи.

– Хорошо, мам. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, милая.

Завершив разговор, Гера глубоко вздохнула. Пронесло. Вот что значит давать человеку свободу! С тех пор, как Гера сняла квартиру и ушла от родителей, она стала возвращаться туда совсем поздно. Только для того, чтобы поспать. Было бы ещё лучше, если бы ей разрешили заставить всё своими картинами, красками и инструментами, но хозяйка квартиры сказала, что «не потерпит, если вся мебель провоняет этой химией, так ещё и если на полу или на мебели будет хоть капля краски!». Поэтому девушке не оставалось ничего другого, кроме как снять маленькое старое помещение для своей мастерской. Тщательно помыв руки, Гера с удовольствием огляделась. Всё заставлено картинами. У противоположной стены стоит потрёпанный диван – его ей завёз папа с работы. Возле умывальника стоял стол, на котором лежали все принадлежности Геры. А в самом центре – мольберт с незаконченным портретом. Завтра уже точно нужно его закончить, заказчик в нетерпении. Но художница так любила прорабатывать каждую мелочь, каждую деталь, совершенствовать свою работу, что зачастую сильно затягивала. У неё задерживались только те клиенты, которые признавали её мастерство и за результат готовы были потерпеть. «Вот закончу с этим заказом, а потом снова продолжу ту картину» – подумала Гера со сладостным предвкушением. Взгляд обратился к полотну, завешанному старым полотенцем. Вновь возникло желание бросить всё к чёрту, сесть именно за эту работу и проработать до самого утра, но художница всё-таки смогла сдержать этот порыв. Надев кожаную куртку, валявшуюся на диване, Гера выключила свет и вышла из мастерской.

Ночь была прохладная. Это нравилось Гере. Хоть машин много, да и людей тоже, но это не смущало девушку. Она вздохнула полной грудью, искренне радуясь, что живёт не в огромном мегаполисе. В их городке пускай и не всегда спокойно, да и гулять ночью одной весьма боязно, но Гере очень нравилось это. Только так она чувствовала, что живёт, что она свободна. Так она дошла до своей однокомнатной квартирки. Было уже двенадцать, спать хотелось жутко. Но ещё больше хотелось есть. Эх, вот в чём минус столь заманчивых прогулок! Скинув с себя кроссовки, Гера зашла в миниатюрную кухню и уставилась на холодильник. Поморщилась. В животе заурчало сильнее, что заставило девушку снова состроить гримасу.

– Нельзя мне есть на ночь, нельзя, – мотнула головой она и пошла в душ.

Нужно было поскорее заснуть…

Гера, казалось, только закрыла глаза, а открыла их через минуту уже в совершенно другом месте. Здесь было жарко, и первое время девушка не могла понять почему. Только затем она сообразила, что сидит в горячем источнике. Ох, как давно она хотела вот так отдохнуть! Прикрыв глаза, она блаженно вскинула голову, наслаждаясь каждой секундой своего пребывания здесь.

– Гера! Беги, беги! – раздались голоса из ниоткуда.

Гера резко распахнула глаза и почувствовала, что вода становится всё горячее и горячее. Как она раньше могла этого не замечать?! Взвизгнув, девушка выскочила из источника и как раз вовремя – он взорвался. Горячая, дымящаяся вода поднялась в небо на несколько метров, а затем всё вновь успокоилась. Но перепуганная Гера не захотела больше нежиться в этом месте. Она, вся мокрая и раздражённая, в одежде, что прилипла к телу, стала оглядываться. Поблизости никого не было, но кто же предупредил её об опасности? Внутренний голос? Голоса? Гера поёжилась от этой мысли и решила углубиться в джунгли, которые так и манили её своей тёмно-зелёной восковой листвой, покачивающейся из стороны в сторону. Она уже двинулась туда, как вдруг краем глаза заметила странное свечение справа. За источником. Гера остановилась и стала внимательно вглядываться в это необычное мерцание в воздухе. А ведь если приглядеться, то можно различить проём двери и… чью-то фигуру. Очень странную фигуру! Тонкая талия, широкая грудная клетка, из которой выходят две пары рук. Ноги длинные и тонкие, а голова… она отделена от туловища и на голову-то совсем не похожа. «Это же он! Снова, – осенило Геру. Она резко вспомнила все свои сны, вспомнила, что в каждом замечала то же самое, а затем... – Это всего лишь сон». Пространство стало мутным, как туман. Исчезли джунгли, исчез источник. От такой резкой смены обстановки у Геры закружилась голова. Однако она успела заметить, что очертания двери, весящей в тёмном, мутном пространстве стали совсем чёткими, да и это странное создание теперь тоже виделось прекрасно. Вот только оно уже уходило. Развернулось спиной, заложив одну пару рук за спину, и направлялось к двери. «Каждый раз так происходит! Да кто же он?» – отчаянно подумала девушка. Она чувствовала нечто странное по отношению к нему. Будто он не был частью её сна, а каким-то наблюдателем. Это пугало. А когда Геру что-то пугало, она стремилась разобраться с этим.