Размер шрифта: - +
Проходит два дня. Император уже совсем выздоровел, он вообще удивительно быстро пошёл на поправку — ну да, всё хвалёная регенерация тёмных, да + ему, наверное, тоже не хотелось пить настоек Жака.
Описывать, как всей деревней ловили сбежавшего барашка, почуявшего скорую гибель, а потом как мы с Лайной ревели над его кончиной, потому что жалко было, — можно очень долго, никакой бумаги в империи не хватит на «вашу бесполезную писанину», как порой выражается Жак Натан, возмущённый, что я теперь больше времени уделяю своим мемуарам, чем государственным делам (ну да, я из добровольного рабства ушла, не на кого теперь валить скучные дворцовые обязанности, самому приходится пахать — да, Орест Платон?).
Зато на всю жизнь запомню, как мы манты лепили с бараниной. Так как праздновать собрались целой деревней, то всех женщин, и не только (Гелеон с Даниаром нам тоже помогали) впрягли замешивать тесто и готовить традиционные манты с чёрным перцем и виноградом. Запястья, правда, потом очень сильно с непривычки болели, зато как вкусно было…
На улице светает, и воздух с каждой минутой теплеет. Последний вечер виэмиса. Немного грустно даже, что снег уходит из этих земель. Геон сказал, что новый снежок выпадет только через год – и то, если захочет. Он пролежал совсем ничего, дней сорок, а уже тает.
На праздник в честь ухода плохой погоды мы с Лайной решаем принарядиться, поэтому поводу даже с Алией затапливаем баню, паримся и по ходу дела перемываем косточки всему роду мужскому. У жены Аблома широкая душа, весёлый нрав и бойкий язык, так что нам с ней нескучно.
Когда столы в большой зале накрыты, стены и потолок украшены расцветшими раньше времени цветами из оранжереи, мы с подругой поднимаемся наверх, на женскую половину, чтобы принарядиться.
— Я рада, что мы остались на праздник, — улыбаясь, Лайна танцует перед зеркалом, прислонив к себе тёмно-зелёное платье. — Давно мы что-то не развлекались... Как думаешь, это мне подойдёт?
Отрываюсь от расчёсывания волос, задумчиво осматриваю сестру по клятве.
— Надень лучше алый сарафан.
— Думаешь?
— Ага, — улыбаюсь коварно. — Он подойдёт под твои глаза. В нём ты выглядишь… соблазнительнее.
— Зачем мне кого-то соблазнять? — пунцовеет невольно она от моих слов.
— Ну как же… с нами столько завидных женихов империи, выбирай — не хочу, — подражая манере разговора Алии и вспомнив наши с ней утренние посиделки в бане, протягиваю я.
Лайна прыскает в кулак, тоже, похоже, вспомнив, как хозяйка поместья допытывалась, кто ей нравится. А я продолжаю:
— Гелеон Велорий, бравый воин, из древнего рода, красивый и здоровый, детишки будут загляденье… Даниар Зот, умный пройдоха, языков-то сколько знает, а в политике м-м-м, как в паук в паутине ориентируется. Я уж не говорю о первом советнике, вот уж кто совершенство. Надеюсь, мрачность у них в роду по наследству не передаётся. Самый завидный муж империи, поговаривают, разводиться в скором времени собирается…
— Да ну тебя, Брен! — в меня летит подушка с кушетки.
Ловко уклоняюсь, слишком довольная тем, что смогла вывести подругу из душевного равновесия.
— А щёчки-то, щёчки-то как покраснели. Лайна, ты что-то скрываешь от меня? — сквозь смех спрашиваю я, благоразумно отступая к двери, чтобы, если что, сбежать вовремя.
— А сама-то, — фыркает сестрёнка. — С императором спелась, от него ни на шаг не отходишь. Всё? Пришла любовь, мстя позабыта?
Тут же сникаю. Как бы да… в последнее время у нас с Ноланом наметился прогресс, две воюющие державы панибратски обнимаются и ходят друг к другу в гости. Падаю на кровать, обхватываю подушку-путешественницу и со вздохом возношу очи к потолку.
— Спасибо, что напомнила. Нужно как-нибудь его разыграть.
— Что, до сих пор не оставила планов мести? — с иронией в голосе спрашивает девушка.
— Буду устраивать маленькие диверсии, партизанские налёты, которые вроде бы и безобидны, но чешутся, как от осиного укуса.
— Уф… ненавижу ос, — Лайна аж передёргивается. — Но, кажется, знаю, чем его сегодня ударить.
— М? — приподнимаюсь на постели, чтобы взглянуть на отражение подруги в зеркале.
Она коварно улыбается и открывает комод, достаёт из него увесистую шкатулку.
— Что это?— подаюсь вперёд я. Любопытство открывает глазки и тянется рыжим носом вперёд.
Девушка приподнимает крышку, являя моему взору множество коробков, бумажек и кисточек.
— Алия разрешила пользоваться. Ударим сегодня лёгкой артиллерией, твоей красотой сразим его наповал.
Скептически обдумываю эту идею.
— Думаешь, он купится на это?
— Брен, не одна ты таешь посреди снега и мороза. Ты просто не замечаешь, как порой на тебя Тёмный Властелин смотрит. Уж поверь, взгляды эти далеки от безразличных…
Добавить в библиотеку 
