Об искусстве

Об искусстве

Жизнь – это энергия. Отчаянный, бескомпромиссный выброс энергии, называемый искусством, – это движение навстречу смерти.

...Тиканье часов становится отчётливей, уходят предрассветные сумерки. Реальность надвигается и закрывает глаза, как катаракта.

С течением времени мы всё хуже видим людей, природу, самих себя. Но есть способ вновь взглянуть на мир глазами ребёнка. После встречи с искусством человек оглядывается и сквозь ещё невысохшие слёзы счастья и благодарности… Отчётливо видит первозданный, чудесный мир.

Искусство – это подражание Создателю, Творцу неба и земли, Поэту всего сущего. Бесплоден только дьявол. Закрывающие глаза и уши – подражают ему.

Создать – и отпустить произведение в мир, как птицу. Проводить её взглядом и снова работать. Небо не должно быть пустым. Но чтобы сделать что-то, нужно сначала создать себя. Творчество – это металл, закалённый в испытаниях.

Первое испытание – сомнение. «Ведь тысячи творцов были прежде… Возможно ли создать хоть что-то новое?» Этот вопрос – проявление слабости и он не заслуживает ответа. Нужно молча преодолеть слабость.

И быть готовым к тому, что самые близкие люди разрушают веру в себя. Вот мальчик приносит отцу свои первые стихи. «Как-то очень гладко. Списал откуда-то?» Самое страшное оскорбление – сомнение в возможности творить. Нет обиды, равной этой. И её нужно молча преодолеть, она не последняя.

После обретения первой силы – новое испытание. «Социальная среда», эта ватно-серая масса, состоящая из обывательской возни, скуки, пошлости, слежавшейся пыли. И это нужно с презрением преодолеть. Как и всё остальное, что будет сбивать с творческого пути. Искусство – дело сильных.

И начинается новая пытка – своим неумением. Руки ещё не точны, в строчках нет ритма и нужных слов, обрывки мелодий остаются обрывками. Нужно медленно, но изо всех сил, растягивать, разрывать путы беспомощности. Становиться мастером.

И учиться быть честным перед собой. Что-то создано – и нужно узнать ему цену? Достойно ли созданное называться искусством? Нет ничего проще. Нужно прислушаться к тихому голосу своей души. Если создано то, что она может показать Богу в своё оправдание, в искупление грехов – это искусство. Не обмануть и не договориться.

Новое испытание – толпа. И в каждом солдате толпы сразу вспыхивает стремление растоптать. Обыватель знает только один способ стать выше цветущего дерева – срубить его.

Хуже злобы толпы – сатанинское равнодушие, терзающее медленно, капля за каплей. Самое мучительное – видеть пустые глаза вокруг. И слышать молчание. Жить среди не желающих чувствовать. Не желающих понимать. Равнодушие убивает. Обыватели – убийцы. Нужно выстоять в окружении убийц.

И самое долгое испытание – одиночество. Это внутренний ад. Но... Человек, который рвётся из ада, сильнее того, который живёт в Раю.

Искусство – это пламя, вдруг возникающее посреди тёмных пространств человеческой жизни. Как оно заметно! Подходят люди, но не только... Искусство – это дерзкий вызов, брошенный силам зла.

Искушениям нет числа. Вот рядом с бесценным искусством появляются деньги. Дьявол пытается подкупить творцов, предложив взамен… Что? Ложную славу – вспышку и забвение. Кто к ней стремится – её получит. Кто не стремится ни к какой славе – получит нечто большее. Разве цель в том, чтобы будущие поколения школьников учили эти несчастные цифры – годы рождения и смерти? Запоминали названия, цитаты, персонажей и «сюжетные ходы»? Не лучше ли стать для них воздухом и светом? Живым и близким человеком, а не страницей в учебнике?

Из какой-то канавы вылезают лжепророки, утверждающие, что искусство состоит из условностей. Нет! Искусство открывает новую и лучшую реальность, безграничный космос. Художники – астрономы человеческих душ.

Со дна болота всплывают недоноски, считающие искусство «самовыражением». Но искусство – способность стать чем угодно. Светом одинокого фонаря или снежинкой, отчаянием безнадёжно влюблённого или яростью схватки, степной травой или материнской нежностью. Искусство – прорыв за пределы себя.

Дьявол путает разум и люди перестают различать понятия. И в художественных галереях начинают выставляться мотки проволоки, символизирующие запутанность бытия, отрубленные коровьи головы в окружении дохлых мух, символизирующие безжалостные законы природы, использованные тюбики зубной пасты, символизирующие прожитую жизнь. Эти «инсталляции» не символизируют ничего, потому что в них не вложено ни частицы человеческой души.

Прислушайтесь! Никто разве не слышит этот беззвучный звук, разносящийся над выставками «современного искусства»? Над голосом экскурсовода и разговорами в толпе – сатанинский смех. Ведь прах стал называться искусством, разрушители – творцами, низменное – возвышенным!

Всмотритесь! Не в мазню и мусор, а прямо в морду самодовольной «звезды перфомансов»! Это о нём сказал Гоголь: «В уроде вы почувствуете идеал того, чьей карикатурой стал урод».

Наконец из глубин преисподней приползают зависть и гордыня. Но творец лишён зависти. Чему завидовать? Тому, что в мире стало больше красоты? И разве неповторимый человек будет завидовать неповторимости другого?

Избавление от гордыни – в самой сути искусства. У каждого художника есть учителя. Никто в здравом уме не сравнит себя с ними. Никто из живущих писателей даже не назовёт самого себя этим словом. Немыслимо! Поставить себя в один ряд с теми, чьи портреты украшают школьные кабинеты? Чьи запрещённые книги переписывались за одну тревожную ночь? С замученными насмерть, но не сдавшими врагам бесценную крепость своей души? Примерить на себя тяжесть их судеб? Полагать себя равным тому, кто сжёг себя до пепла? Никогда! Бог разберётся – кто писатель, а кто продавец букв или просто чучело за письменным столом. Без всяких самоназваний и сравнений – нужно писать изо всех сил, пока дышится здесь.