Обед в пустыне

Обед в пустыне

Это один из тех полетов на самолете которые не доставляют визуального удовольствия. Ты летишь над самой крупной пустыней в мире, и как бы ты не смотрел в даль, конца пустыни не видно. Самолет поднимается выше, над тобой уже облака. Все хорошо: удобный самолет, доброжелательный персонал, вид облаков из иллюминатора. Ты летишь полностью расслабленный все хорошо, но тут, всю эту идиллию обрывает резко вставший человек, он стоял в начальных рядах, и чуть ли не плачет, кричит: «Простите так надо!». Раскрывает пальто, вытаскивает что-то наподобие пульта, нажимает на кнопку, взрыв. Передняя часть самолета мгновенно разрывается, остальная же обшивка самолета поочередно отрывается, остается только фюзеляж. Самолет начинает быстро терять высоту. Кресла держаться отлично, их только слегка дергает. У этой модели самолета система безопасности для пассажиров устроена следующим образом. Верхняя часть фюзеляжа над пассажирами отрывается, а затем часть куда крепятся сиденья катапультируется. К счастью самолет находился на той высоте где дышать сложно, но можно. Фюзеляж начал рассыпаться, мое кресло, как и соседние оторвались от креплений. Кресло медленно вращалось в воздухе и тут раскрылся парашют из сиденья. У остальных также раскрылся парашют, но их унесло далеко от меня.   

Приземление прошло почти мягко, только кресло упало набок, и парашютом накрыло сверху. Расстегнув ремень безопасности, я выполз из-под парашюта. Осмотрелся, никого не было видно, остальные пассажиры упали за несколько десятков километров дальше от меня. Пустыня была везде, не было малейшего намека на другой тип ландшафта. Солнце неимоверно припекало. Стянув с себя рубашку, которая была поверх футболки я накинул ее на голову. К счастью был телефон с собой, но включив его увидел, что связь и интернет тут не ловит. Время было почти двенадцать. В моей семье было принято всегда обедать ровно в час дня, мой организм привык к этому, и ровно в час уже хотелось есть. За восемь лет работы маркетологом я много в каких странах бывал, очень часто летал на самолетах, но сегодня мне первый раз не повезло. Прикинув размеры пустыни, и где мог упасть самолет, я понял, что нахожусь примерно в середине пустыни. Нежели стоять просто на месте и ждать чуда, лучше идти осмотреть местность. Вариантов было множество: можно идти прямо, или на прямо которое левее или правее. В любом случае если не устроит одно прямо можно выбрать другое прямо. Выбрав по моему мнению правильный путь, я пошел прямо.

Видимо меня очень сильно припекло, рас в голове начали всплывать такие глупые мысли, даже не могу вспомнить чтобы в голову лезло подобное. Скорей всего моя паника усиливается ведь, в глубине души я понимаю, что эта пустыня может стать сегодня моей могилой, если спасатели не подоспеют. Летел я около трех часов, полетят они на вертолете, а значит им потребуется около пяти часов. Также нельзя отрицать тот факт, что они могут пролететь далеко от меня, и тогда эта пустыня станет моей могилой. Нужно было отвлечь себя. Засунув руку в карман, я достал телефон, он был весь в поту, включив его, время показывало «12:57». Для начала решил взобраться на высокий бархан, с него можно будет увидеть, есть ли хоть что ни будь кроме песка. Взобравшись на бархан, надежды не оправдались, кругом был лишь песок и ветер.

Всматриваясь в пустыню почувствовался сильный, неприятный укол в ногу. От этой боли подкосились ноги, и я покатился кувырком с бархана. Окончательно остановившись, я попытался встать, но все тело стало тяжелее, более непослушным, медленным, я двигался словно в невидимом желе. Шагая вперед наткнулся на невидимый барьер, заходя в него все резко менялось, впереди уже не была пустыня, вместо нее была дорожка из гальки, а по бокам росли травы и фруктовые деревья, дальше виднелись беседки и фонтаны. Это был парк, в котором ходили люди, словно они были не в пустыне, а в обычном городе. Пройдя дальше и появился действительно город. Высокие небоскребы с остекленным фасадом, лучи солнца отражались от них и освещали те части города куда свет не мог дойти.

Меня мучила жажда и все было также плохо, вдобавок потихоньку становилось только хуже. Я шел дальше, увидел за яблоней фонтан тут же побежал к нему, выпив воды моя жажда усилилась. «Видимо вода не питьевая»: подумал тогда я. Послышался голос, он был еле слышный, немного хрипловатый, владелец его был где-то рядом. Голос принадлежал старику, сидевшему в беседке овитой лозой. Он позвал, на моем родном языке. Подойдя к нему я поздоровался, он в свою очередь пригласил меня сесть.

- Как вы… Откуда знаете язык? На нем здесь говорят?

- А, что в этом такого, отвечал старик, времени у меня много, поэтому можно выучить несколько языков.

- Но у вас даже нет малейшего акцента.

- Смысла нет говорить с голодным путником, ты лучше начинай есть.

Опустив взгляд на стол на нем лежали в серебряной тарелке жареные свиные ребрышки, рядом стоял бокал красного вина. Залпом опустошив бокал, я принялся за свинину. От этого стало только хуже, сухость стояла в горле словно вместо еды ел землю.

Голова закружилась, попытавшись ухватится за край стола руки не смогли зацепится, я упал на лавочку. Последнее что удалось разглядеть это удовлетворенное лицо старика.

По пустыне летел вертолет со спасателями. Пилот заметил лежащего на песке человека, сообщив об этом по рации другим членам поисковой группы он пошел на снижение. С вертолёта была спущена платформа на которой стояли двое из спасательного отряда, опустившись достаточно низко, они спрыгнули с платформы. Человек лежал на спине, и надежды на то что он жив было мало. Подойдя к нему спасатели увидели, что конец правой штанины весь в желто-зеленой жидкости.