Обломки мифа или "Мёртвые сраму не имут" книга 1 Удаль

Глава 24 После битвы

Святослав шёл к месту, где вятичи сражались с ларисиями с не хорошим предчувствием.

Князь Вышеслав полулежал, опираясь на щит одного из воинов, держась за живот. Он был бледный, нос заострился, увидев киевского князя, попытался что-то сказать. Святослав понял, что князь вятичей уже мёртвый, хотя ещё и дышит.

— Мы победили, князь Вышеслав. Нет больше Хазарии.

Вышеслав закивал головой, попытался улыбнуться и умер.

Слёзы наполнили глаза киевского князя.

Вокруг молча стояли вятичи с мрачными лицами.

Князь, ничего не говоря, развернулся и направился к Воланду.

— Ты как глупый мальчишка, Воланд-ярл, попался на простенькую уловку хазар!

— Бывает. Затмение какое-то, — пожал плечами ярл. — Я думал, туда-обратно по-быстрому. Никто не пострадает.

— Не пострадает! Из-за тебя погиб князь Вышеслав!

— Из-за меня! — удивился Воланд. — Почему из-за меня? Он выполнял твой приказ перехватить ларисиев! Он его выполнил! С честью! Это война, Свен-конунг, тут убивают! Пришёл черёд Вышеславу-конунгу подняться на Небо. Он умер с мечом в руке! Он в Валгалле!

— У него своё Небо, — зло сказал Святослав, голубые глаза потемнели, страшен стал киевский князь. В глазах Воланда мелькнул страх. Но говорить было нечего, и Святослав ушёл.

— Твои вятичи, наверное, меня обвиняют в смерти своего князя? — сказал он Волку.

— Да. Только ни вятичи, ни ты не правы. А прав ярл Воланд. Это действительно война.

— Обидно и горько, Волк. Такой человек ушёл.

— Что ж делать? Это жизнь!

Подъехал весёлый Кочле на сером в яблоках коне:

— Смотри, князь, какого коня мне поймали! Птица, а не конь! Просто зверь, огонь!

— Князь Вышеслав погиб.

Лицо Кочле погрустнело:

— Что здесь сделаешь? Война. Теперь князем у них его сын будет. Хороший всё же обычай у вятичей передавать власть от отца к сыну. Не то, что у нас.

— Ты его не знал, Кочле. Это был хороший человек.

— Ты тоже хороший человек, князь Святослав, и ты жив!

* * *

Юлбарс-ага стоял на коленях и гладил по чёрной шерсти мёртвого пса с седой мордой. В глазах у него стояли слёзы. Атякш подошёл к нему и положил руку на плечо:

— Ага, нельзя так убиваться по собаке.

— Это единственное существо, которое меня любило, — с горечью в голосе сказал Юлбарс. — И жизнь он мне не раз спасал. И сейчас вот спас. Больше у меня никого нет.

* * *

Феодосиос, Радорм и Путята мрачно смотрели, как воины разделяли погибших на своих и чужих, а своих ещё и на христиан и язычников.

Не менее мрачный Святослав подошёл к ним:

— Благодарю вас и ваших воинов. Заслужили любой награды. Не забуду. Если бы не вы, мы бы могли и проиграть.

— Хорошие слова говоришь, князь, — сказал Радорм, — не забудь их.

— Если бы не вятичи, — сказал Путята, — мы бы здесь лежали, с нас бы снимали доспехи.

— Князь вятичей Вышеслав убит.

— Жаль, — сказал Радорм, — но это война.

— В былые времена, — сказал Феодосиос, — ярла бы казнили за самовольный уход из строя.

— Это у греков. Воланд — вольный ярл.

— Да. Но тебе, князь, надо извлечь из этого урок, — сказал Феодосиос — надо знать своих людей и в битве их расставлять соответственно.

— Благодарю за совет. Я учту.

Волк тревожно вглядывался в лица воинов. Путята заметил это:

— Жив твой приятель Филин. Жив. Только ранен. Там он у Итиля.

* * *

Погони не было, усталые кони белых хазар перешли на шаг.

— Я назначаю тебя великим полководцем Хазарстана, тархан Манасия.

— Благодарю за великую честь, шад Иосия. Ты заговорил как кочевник. Только где он — Хазарстан?

— Мы восстановим былое могущество, тархан Манасия. А киевский князь ещё пожалеет о содеянном.

В голосе шады слышалась злая уверенность.

— Куда мы сейчас направляемся? — спросил тархан.

— В Саркел. Северные люди туда доберутся не раньше, чем следующим летом. Мы подготовимся. Моя жена и дети там ждут меня.

— А ты прозорлив, шад Иосия.

— Положение обязывает.

* * *

Столицу Хазарии не спеша грабили. Три дня дал Святослав на отдых и грабёж. Большинство в войске Святослава были бывалые, многоопытные воины, и грабили они со знанием дела. Стон и плач стоял над городом.

К пристани на Итили с севера подошли булгарские ладьи, с юга персидские.

Удивительно, по началу, было купцам покупать в городе Итили живой товар не у хазар. А покупать хазар у русов и викингов. Но они быстро привыкли. Им было всё равно.

— О, достопочтимый Фироз, ты же знаешь меня. Я Соломон. Ты не раз гостил у меня в караван-сарае. А теперь, я несчастный, стою вместе с рабынями Саула. Отпусти меня.

— А где сам Саул?

— Его убили эти нечестивые.

— Я заплатил за тебя деньги, Соломон. Золотом! Как же я отпущу тебя? Я понесу убытки. Но я могу тебе помочь, Соломон. Я сделаю тебя своим управляющим. Выплатишь деньги, что я за тебя заплатил, вернёшь мне прибыль, что я потерял. Сам немного разбогатеешь, откроешь какой-нибудь караван-сарай.

— Век буду молиться за тебя, достопочтимый Фироз.

— И это правильно. Ты будешь хорошим мусульманином.

— Мусульманином?

— Ну, конечно! Ты же примешь ислам. Обрезать тебя не надо.

— Ислам?

— Неужели ты думаешь, Соломон, что я поручу управлять своим хозяйством неверному? Если не хочешь, то …