Обломки мифа или "Мёртвые сраму не имут" книга 1 Удаль

Глава 29 Земля касогов

С помощью печенегов добрались до реки Кубань довольно-таки быстро.

Кубань подхватила и понесла однодеревки, почти не гребли, только управляли.

Печенеги скакали по правому северному берегу, где меньше притоков.

Вскоре река расширилась, потекла плавно.

На левом берегу увидели конных людей, которые призывно махали руками. Отправили туда одну однодеревку узнать — в чём дело. Оказалось, это касоги, приглашают на переговоры.

Вожди русов собрались на правом берегу на совет.

— Ну, что? — весело сказал Святослав. — Помяли немного алан и касоги помягче стали!

— Почему? — не понял Феодосиос, — В последнем бою и касоги присутствовали, не только аланы.

— Да, — подтвердил Кочле. — Это так.

— Тем лучше! Значить они тоже узнали силу нашей руки.

Ярлы одобрительно зашумели, закивали головами на слова Святослава.

— А Путята никак не очухается после этой замятни — сказал Фарлаф.

Святослав помрачнел.

— Это знакомство нам дорого обошлось, — вставил Икмор.

— В бою без этого не бывает, — сказал Воланд. — Зато сейчас изъявляют покорность.

— Покорность никто не изъявляет, — возразил Святослав. — Поговорить хотят. На каком языке они говорят?

— На своём, — сказал Кочле. — Но греческий должны знать и хазарский. Впрочем, у меня есть воины, которые говорят на касожском.

— Так возьми их. Сам со мной поедешь?

— Поеду.

— Ещё ты, Феодосиос пойдёшь, ну и ты, Сверр-ярл. Если, что ты, Икмор, за старшего.

Воланд помрачнел: раньше он бы пошёл вместо Сверра.

— Если что — не будет, — сказал Кочле, — Касоги настоящие воины. Ладно, пошёл я за переводчиком и лошадьми.

— Какими лошадьми, Кочле?

— За своими. Других тут нет.

— А зачем лошади?

— А как же? Касоги и аланы народ оседлый, но их знать, пешком не ходит. Они на конях, а ты — пеший. Не будешь же ты, князь, срамиться перед ними?

— Он прав, князь, — сказал Икмор. — И в Киеве роксаланы тоже пешком не ходят.

— Может быть, там идти всего ничего, — упрямился Святослав.

— И что? — сказал Кочле. — Да хотя бы и два шага. Всё равно на коне!

Кочле привёл коней в дорогой сбруи и Чёлгу в качестве переводчика. Сам лично распределил лошадей, а Чёлгу подогнал под каждого стремена. Оделись в лучшее. Впрочем, Святослав не изменил себе, он оделся в ослепительно белые штаны и белую рубаху, чёрных черевьях, опоясан чёрным поясом с неизменным ножом справа в дорогих ножнах и в чёрном подшлемнике на голове. Сели в лодки, лошадей повели в поводу за собой, сняв с них сёдла.

Стоянка касогов и алан находилась в ста шагах от реки: шатры раскинули среди одиноко стоящих могучих деревьев.

Их встречали несколько всадников.

— И как бы ты смотрелся, Святослав, пеший среди конных? — сказал Кочле. — И как бы ты с ними разговаривал, как смотрел? Снизу вверх?

— Ты прав, Кочле. Тем более что победители мы, а не они. Но ты лучше знаешь местные обычаи.

Кочле довольно хмыкнул.

Их встречали несколько всадников.

Святослав с сопровождающими направился к ним. Им поклонились, не слезая с коней. Святослав и спутники чуть склонили головы в ответ. Святослав гордым взглядом победителя осмотрел встречающих.

Перед ним стоял пожилой чернобородый мужчина лет сорока, рядом с ним мальчик лет двенадцати. Чуть в стороне, как бы показывая, что они вместе, но не одно и то же, сидел на лошади другой сорокалетний мужчина, а чуть за ним ещё один мрачный человек с перевязанной левой рукой, в котором Святослав узнал Олтака. Сзади них сидели на конях десяток вооружённых слуг.

— Приветствую тебя на земле касогов, князь киевский, — сказал первый мужчина.

Чёлгу перевёл.

— И вам здравствовать, — сказал по-славянски Святослав и тут же сам перевёл сказанное на греческий язык.

Его поняли.

— Я Святослав князь киевский, — продолжил он на том же языке, — а вы кто?

Чернобородый показал на мальчика:

— Это Шумаф — наш юный князь всех касогов. Его отец Гучипс погиб в том несчастном сражении, о котором вы знаете. Ваша стрела угодила ему прямо в глаз. Я князь Тугожь, дядя по матери нашего юного князя, буду опекать его, пока он не войдёт в пору мужественности.

— Да, князь Тугожь, та битва была несчастливая как для вас, так и для нас. Но зачем вы на нас напали? Я вам предлагал вместе идти на Тамартаху! Я воюю с хазарами, а не с вами!

— Князь Гучипс настоял на битве. В нашем языке слово князь, — «пши» — означает «защитник». Защитник земли и людей.

— Князь, ты меня слышишь? Я с вами не собирался воевать! Вы на нас напали! Зачем? А аланы вам помогли! Олтак, какова дальнейшая судьба моей сулицы? Такая хорошая была сулица.

Могучий алан удивлённо смотрел на князя, чего-то соображая, а потом сказал:

— Цела она, князь. Сейчас верну, — и Олтак и бросил несколько слов на своём языке и слуга бросился выполнять поручение.

— Это ты, наверное, подбил напасть на меня. Тебе мало было Семендера.

Олтак мрачно посмотрел на Святослава и коротко сказал:

— Нет.

— Что — нет?

— Олтак знатный человек, — сказал, молчавший до сих пор другой чернобородый сорокалетний мужчина, — но он решений не принимает. Решение сражаться приняли князь касогов Гучипс и я, князь алан Хсарг.

— Зачем?

— Мы померились силами, князь. Как мужчины!