Обманутая

Это должен был быть очень короткий пролог...

Или рядом с вами есть такая,

Или это ты сама...

(Коди Коплингер)

***

Говорят, она пришла с туманом,

Я возражу: туман пришёл с ней.

Она стояла на дороге и крутила головой, спешно оглядывая окружающаю обстановку. Сумрак окутывал пейзаж, но женщине это было только на руку, ещё бы, ведь во тьме она видела прекрасно, а сам её силуэт был надёжно скрыт от остального мира, даже силы можно было не призывать.

Мир. Он продолжал жить своей жизнью, ещё не зная о бедах, обрушившихся на него с появлением незнакомки. Никто здесь пока не ведал о необычной женщине и о вольной, но бесконечно преданной армии, последовавшей за своей королевой, вернее пришедшей в этот мир до неё, чтобы Изабель было не о чем беспокоится. Впрочем, любая преданность имеет свои границы. Так случилось и на этот раз...

Любой маг, даже самого нижнего уровня знает, что после перехода порталом в голове возникает самый яркий момент твоей жизни, будь то бал, любовь или покушение. Всё дело в том, что тело воспринимает переход, как маленькую смерть и готовит пронести в сознании прошедшую жизнь, только, конечно, всю не успевает, благодаря чему перед магом и встает тот или иной образ. Расчёты оказались верны, и проход в иной мир тоже оказался своего рода порталом, только теперь Изабель видела больше одного образа, она видела себя всю.

Вот двенадцатилетня девочка бежит к шатру, в котором должен быть прибывший с войны король-отец. Вот её ловит старая няня, неведомо каким образом, поспевшая за своей подопечной. Вот её уводят, а утром по всей Эсфии, по её родному, горячо любимому королевству, разносится весть: умер далеко не старый король, умер, как и предсказывали Хроники. 

Вот девочка сидит перед зеркалом, служанки расчесывают золотые волосы. Вот одна из них вскрикивает и в ужасе отпрыгивает, оставив гребень в спутанных прядях. Нет больше красивого золота, почернели волосы, стали тёмными.

Сидит девочка перед зеркалом, сидит с бледным лицом и черными прядями. Сидит чистая душа перед зеркалом, таит в себе чёрную, смертельную магию. Сидит сила перед зеркалом, спит до времени. Сидит, но знает, придёт её час. Расправит девочка крылья, затмит чернотой небо, наденет кровавый шлейф, окутает путами землю. 

Спит сила перед зеркалом. Спит и знает, придёт её час, наступит её время...

Стоит девушка перед храмом. Нет больше девочки, расцвела душа, появилась красавица.

Стоит и знает: сегодня самый счастливый день в её жизни, сегодня она выходит замуж. Как рада она, что в душе её спит тёмный дар. Как счастлива поэтому Изабель, ведь некроманты свободны в своём выборе, ибо только в любви рождаются маги смерти, самые сильные маги.

Никто не скажет ей о династическом браке, никто не отберёт её Эсфию. Никто не использует на ней зачарованное зелье, никто не запретит выходить замуж за Ардана, обычного торговца. Никто...

Смотрит Изабель по сторонам. Глаза её улыбаются, люди за неё радуются. Ещё бы! Со времён своего основания не видала Эсфия лучшего правителя. Ко всем она была добра, чутка и справедлива. Любовь её не знала границ, к ней шли за помощью, её боготворили.

От неё ожидали худшего, но этого не случилась. Вопреки всяким суждениям, она пошла по своему пути, полностью отличающимся от выбора тирана-отца...

Когда совсем юная принцесса взошла на трон, Эсфия буквально расцвела. Закончились войны, установился порядок. Теперь каждый десятый человек в королевстве рождался одарённым, и такой статистики больше не было нигде на континенте.

Да, ей пришлось трудно. Никогда до этого Эсфией не правила женщина, а ведь ей тогда было 12. Всего 12 лет, и ни капли опыта за спиной. Более того, до смерти отца она считалась обычным человеком, ведь её дар никак не проявлялся, и сейчас трон должен был занять её старший брат, который подходил по всем параметром, кроме одного, самого важного: он не был некромантом. 

Так уж повелось, что издревле Эсфией управляли маги смерти. Это было вполне обосновано, потому что некроманты были самыми сильными магами, элитой мира, а в королевском роду этот дар был особено ярок...

Король не успел оставить других наследников, и Изабель надела корону. Карай, старший брат, во всём стал её опорой и поддержкой. Его уважала знать, а он любил сестру. Конечно, когда-то он хотел стать королём, но эти мечты были разбиты уже давно, когда обнаружилось, что он - обычный стихийник. 

И вот, в этот знаменательной день, именно он ввёл 18-летнюю королеву к алтарю.

Она шла, а за ней тянулся огромный белый шлейф. Народ ликовал: повсюду слышались поздравлеения молодым, амброзия лилась рекой, а в столицу отовсюду стекались странники.

Вот путь уже пройден, и Изабель стоит рядом с жертвенным колодцем, из которого поднимается тьма и наносит брачные татуировки. Боль захватывает сознания, а связывающие рисунки всё выжигаются на коже и выжигаются. Вот, на каменный пол капает кровь, вот она бежит струйками по рукам.

Изабель стоит, молчит и терпит. Сильные руки поддерживают её сзади, не дают упасть. Она счастлива, безгранично счастлива. 

Слёзы смешиваются с кровью, капают, на каменный пол, текут по рукам.

Изабель стоит, молчит и терпит. С детства её учили терпеть, с детства она готовила себя к этому, хоть остальные и растили её для другого.

Всё изменилось, она смогла доказать, что тоже чего-то стоит. Теперь главное - совсем чуть-чуть потерпеть, уже немного осталось.

Для мужчины позади Изабель этот обряд не был столь болезненен, ведь именно мужскую ауру привязывали к женской, чтобы в самой критической ситуации она могла взять силу мужа, излечиться.

Этого Изабель добилась, доказала. А ведь совсем недавно всё было по-другому: именно женскую ауру привязывали к мужской.