Обратная сторона

Обратная сторона

С самого утра день не задался: отвратительная духота, пасмурная погода... Такое чувство, что сама атмосфера провинциального городка Италии предвещала что-то ужасное. Днем этого же дня в Салерно произошло убийство какого-то малоизвестного художника.  Но несмотря на это, все узнали о происшествии, и вот уже вечером того же дня в комнате допроса находились трое: два следователя и преступник.

Первый следователь медленно поддался вперёд, облокачиваясь на локти. Глубоко и прерывисто вздохнув, он вновь с раздражением осмотрел человека, сидящего напротив, на которого буквально пару часов назад надел наручники. Обвиняемый сильно действовал ему на нервы. Даже сильнее тех, кто побывал на этом месте ранее. А если точнее, то перед следователями находилась обвиняемая.

- Вы знали жертву до момента происшествия?

- Нет.

- Причина, по которой Вы оказались на месте происшествия?

Хриплый смех раздался в комнате допроса. Было что-то в этом смехе устрашающее. Так смеются только настоящие злодеи. От злодеяний они получают чистое удовольствие, потому их смех абсолютно искренний – и оттого особенно зловещий. Хриплый, угрожающий, исполненный самодовольства и презрения. Ну никак данный смех нельзя присвоить девушке, которой даже нет двадцати трех лет…

- Не кажется, что это был очень глупый вопрос, а? Следователь? – Обвиняемая лениво закинула ногу на ногу и зевнула. – Ты так не думаешь?

И правда, ответ был очевиден, но таковы правила допроса.

- Причина, по которой Вы оказались на месте происшествия? – медленно сквозь зубы повторил свой вопрос первый следователь, кое-как сдерживая эмоции. Он взял со стола ручку и начал крутить её средним и указательным пальцами правой руки.

- Наблюдала за людьми.

- С какой целью? – робко спросила второй следователь.

- Какой робкий голосок… И как только приняли на такую должность? – Преступница перевела взгляд на второго следователя и усмехнулась. Кларисса поёжилась под острым и ужасающим взглядом обвиняемой. – На такой работе не место таким. Улыбнутся в лицо, и даже не заметишь, как вонзят нож в спину. Съедят такую кроху, и никто не заметит. – Её хриплый голос сделался наигранно жалостливым.

- У Вас спросили не про меня.

- Тогда задай вопрос так, как подобает настоящему следователю.

Напарники переглянулись между собой. Ни первый следователь, повстречавший за пять лет своей работы множество убийц, маньяков, психопатов, ни второй следователь, только месяц назад пришедшая на эту должность, - никто из них не видел таких как она.

- Почему Вы совершили убийство?

- Захотелось.

- Как Вы убили жертву? – задал другой вопрос Мигель, записывая показания в протокол.

- Сперва избивала. Потом медленно пытала с помощью ножа. Затем просто перерезала сонную артерию, - спокойно ответила девушка.

Следователи вновь переглянулись в немом ужасе. Обвиняемую даже человеком назвать нельзя после такого.

Убийца.

- Тварь, - сплюнул первый следователь, кое-как сдерживая себя, чтобы не прикончить эту психопатку.

И вновь её хриплый смех раздаётся в помещении. У Клариссы по всему телу пошли мурашки… Никогда ещё ей не доводилось видеть таких убийц.

Сама по себе девушка была довольно обычной и даже привлекательной внешности, если не обращать внимания на глаза, хриплый голос и лицо, на котором уже засохла чужая кровь. Тёмно-русые волосы были собраны в низкий растрепавшийся хвост. Миндалевидная форма серых, как грозовое небо, глаз, взгляд которых бросал в дрожь и вызывал мурашки по всему телу. Ей ничего не нужно было говорить и делать, чтобы напугать – хватит одного только взгляда, пожирающего душу. Появлялось такое ощущение, словно ты видишь себя и даже собственную смерть от рук Бьянки. Именно так звали преступницу. У неё был вздёрнутый нос и ярко выраженные скулы. Естественные, чуть припухлые губы, часто трогала злая насмешка. Длинную, почти лебединую шею скрывала чёрная водолазка. А её спокойствие и царственная осанка немного сбивали с толку… Разве это внешность убийцы?

- Бьянка Баретти? – удивлённо спросил Мигель, заглянув в бумаги, находящиеся в руках напарницы. – Тогда Винченцо Баретти?..

- …мой чокнутый папаша. – Закончила с улыбкой на лице девушка. – Жаль, что так поздно прикончила его. Надо было раньше это сделать.

- Кто такой Винченцо? – спросила Кларисса у первого следователя, который в ужасе смотрел на обвиняемую.

- Надо же… Оказывается, ещё не все следователи знают серийного маньяка и убийцу Винченцо Баретти, которого убила собственная дочурка. - Она вновь начала хрипло смеяться, но тут же разразилась сухим кашлем. Судя по сильному запаху табака, исходившему от неё, она курит довольно долго… Бьянка опасно, словно хищник, поддалась вперед и всмотрелась в лица следователей.  - Я расскажу вам очень интересную историю. Когда-то жила в Салерно молодая и красивая женщина. Но лучше бы она никогда не встретила одного человека. Этот принц на белом коне оказался убийцей и насильником. Проще говоря чокнутым, – Девушка присвистнула и покрутила своим длинным пальцем возле виска. – Сбежать она от него не могла, позвать на помощь тоже, особенно когда узнала, что беременна. Когда ребёнок родился, оказалось, что девочка. Мужчина взбесился из-за этого ещё сильнее. С самого детства ребёнку приходилось видеть, как её мать насилуют, избивают, а вскоре и сама многое испытала на собственной шкуре. Ребёнка надо было учить. И мать это делала. Но, как оказалось, девочка не могла сочувствовать и сопереживать. Не умела. Не понимала, как это. И её начали называть монстром, – Бьянка сцепила руки в замок и впилась в свою собственную кожу ногтями так, что вскоре выступила кровь. Ни один мускул на лице не дрогнул. Неужели она не чувствует боли? – Пятнадцать лет девочка росла так. По началу она плакала, но потом перестала – выплакала все слёзы. Её били до потери сознания, оставляли по телу множество шрамов, заставляли смотреть на пытки, убийства и насилие. Мать её не могла так жить, поэтому покончила жизнь самоубийством прямо на глазах у собственного ребёнка, а перед этим пыталась и её убить. – Её губы растянулись в ухмылке. А вот следователи с каждой секундой пребывания с ней ужасались ещё больше. – Мать была слабохарактерной. Не смогла бы прикончить своего мужа. А вот дочь смогла. Нашла большой осколок и… убила собственного отца. – Обвиняемая смахнула воображаемую слезу с щеки и вновь рассмеялась. Но теперь этот смех не казался Клариссе безумным. Смех был полон злобы, горечи и боли. – Ребёнку понравилось обезображивать, а затем медленно убивать. Для неё это было как нужда в воздухе.  Первый, второй, третий… и так не меньше тринадцати жертв были убиты ею. Медленно наслаждалась их болью и молитвами о пощаде или скорейшей смерти.