Обратная сторона зла

Глава 1. Как все начиналось

Тюрьма. Камера, выдолбленная в цельном куске льда, собственно, как и все помещения в этом замке. Последний оплот преступников, осужденных за самые страшные прегрешения. Попасть в Снежный Дол – это еще половина беды. Мучения начинаются, когда узники просыпаются от стазиса. Прикованные железными цепями к стенам и не имея возможности пошевелиться, в полном одиночестве, они кричат от боли и ужаса, срывая связки в кровь. Пытаются вырвать руки, но терпят неудачу, раз за разом приближая мучительный конец. Крики заключенных отражаются от стен тюрьмы и возвращаются к ним же холодным эхом, от чего с каждой попыткой докричаться до желанной свободы - надежда тает, словно свечка. Когда силы совсем покидают узников – выходят надзиратели. Бесчувственные ледяные оболочки некогда прекрасных лесных фей, чьи души поглотил вечный холод одиночества и потерь, и чьи сердца уже ничто не сможет растопить. Эти девы настолько жестоки, что малейшее колебание скованных тел принимают за попытку к бегству, после чего следует жестокая расправа с нарушителем вечного порядка – немедленное и полное уничтожение – нарушителя попросту крошат в горстку колючих снежинок. Дев совершенно не интересует прошлое преступника, кем он был при жизни и при каких обстоятельствах он попал в тюрьму – для них существует только их священная миссия. В обязанности надзирателей входит поддержка заклятия жизни, от чего узникам не хочется есть и пить, заклятие поддерживает их обмен веществ в гармонии с их параметрами на момент попадания в одиночную камеру Снежного Дола. Еще одна пытка – не иметь возможности прикоснуться даже к кусочку хлеба – полное отрешение от внешнего мира. Вокруг только холод, мрак и блуждающие тени прошлого, от которых скрыться можно только за порогом смерти.

В одной из таких камер висел маг, чье королевство было разрушено в результате кровопролитной войны. Оказался он в этой камере по собственной воле, принеся себя в жертву. Но и этой жертвы оказалось недостаточно, чтобы перевесить чашу весов в сторону славной победы над захватчиками. Габриэль медленно приходил в себя, стараясь проанализировать свое состояние и попытаться найти выход из сложившейся ситуации. Но с каждым проведенным часом в состоянии бодрствования он все больше и больше осознавал – выхода нет и, судя по всему, не будет. Судя по ледяной табличке на двери камеры, он находится в Снежном Доле уже около шестнадцати лет, а раз за все это время его брат так и не освободил его – это значило лишь одно – брата давно нет в живых. Это осознание ножом резануло по сердцу Габриэля, он стиснул зубы от боли и отчаяния. Маг вспоминал свои последние дни пребывания на Кор Игнис, бесчисленные полчища искаженных темных сущностей, запах гари и серы, страх и желание одолеть врага – чувства прошлого волной накатили на разум Габриэля, от чего он со всей силы дернул цепи. Разумеется, это ни на йоту не приблизило мага к свободе, да и не стремился он к ней. Опустив в бессилии голову, от чего светлые волосы разметались по плечам и опали тонкими холодными прядками у лица, Габриэль закрыл глаза и попробовал погрузиться в медитацию. Что еще остается делать, когда ты один во вселенной? Попытаться сохранить себя и остатки своих гордости и достоинства, конечно. Как будто это так легко сделать. Амбиции и ярость обжигали сердце и травили душу. Обида на судьбу и жестокую несправедливость терзали ум, а воспоминания то и дело подкидывали Габриэлю картины прошлого, главной фигурой которых была его красавица жена. Маг успокаивал себя тем, что попадал в переделки и похуже, хотя хуже быть уже в принципе не могло. Тонкие губы растянулись в ироничной усмешке – не таким он представлял себе свой конец.

Габриэль радовался, что ему не приходится думать о естественных потребностях организма, как бы то ни было, он решил во всем искать плюсы. Даже в пребывании в Снежном Доле. Он уже привык к бесконечным крикам заключенных, которые молили о свободе, он так же привык каждый вечер провожать взглядом ледяную тощую фигуру надзирательницы, которая медленно шла вдоль камер, чеканя каждый шаг и сопровождая свое шествие скрежетом отросших твердых когтей по льду. Он привык чувствовать каждый вечер покалывание во всем теле – признак того, что заклятие работает, а также это было гарантом того, что он не отморозил себе конечности. Предоставленный самому себе, он начал искать цель, ему нужен был стимул к действиям, ведь отчаяние настолько сильно въелось в его душу, что ему не хватало моральных сил на то, чтобы пошевелить даже пальцем.

Маг снова закрыл глаза. Подсознание сразу нарисовало ему тонкую фигурку нимфы в платье цвета слоновой кости. Атена. Она со смущением отвела взгляд и нежно улыбнулась, прежде чем ее губы прошептали тихое согласие. Фантом рассеялся так же быстро, как и появился, однако рана, оставленная мимолетным видением, кровоточила и заживать не хотела. Габриэль решил сосредоточиться на этой всесъедающей боли. Он вспомнил клятвы перед алтарем, как клялся оберегать и защищать супругу, как с трепетом и нежностью надевал кольцо ей на палец, как откидывал вуаль с ее лица, чтобы запечатлеть на ее губах первый в их супружеской жизни поцелуй. Теперь он даже не знал, как именно она погибла. Сердце сжала тьма, которую он не ощущал уже достаточно долго. И этот фантом растаял, словно его и не было никогда. Словно и не было трех лет счастливой семейной жизни, словно не ему тихий голос шептал: «Да!», словно не ему…

Габриэль сжал ладонь в кулак, от чего по замороженным стенам эхом прокатился хруст костей. А разве он виноват, что его выдернули из лона спокойствия? Разве он виноват в том, что теперь он один во всем мире, без семьи и друзей? Он хотел дать возможность на победу. Он сделал даже больше, чем было нужно – и вот благодарность за благие намерения – тюрьма. Он в лице закона – преступник. Так зачем стараться быть хорошим, если теперь на тебе клеймо? Незачем.

Маг вспомнил уроки старого паладина, который учил их с братом азам магии. В голове сразу заговорил голос старца. Он просил наследников усвоить раз и на всегда, что вся магия представляет собой одну законченную форму. Это касается всех рас, живущих в Объединенной Империи. Драконы, фениксы и нимфы, не важно кто, в полной гармонии с собой могут на короткое время превращаться в сгусток чистой энергии. Нужно лишь четко представлять кем ты являешься в этом мире. У Габриэля никогда не получалось создать это заклинание. Может все дело в его темном начале, или в противоречивом мнении о нем при дворе брата, либо в критике его действий, но, когда он вот-вот мог стать собой, возникал вопрос: «А кто же я?»