Обратный отсчет

Глава 14. Жертва обычая

Дикари сторонились нас. Они приходили в ужас от огня, который мы разводили и побаивались нас, людей поедающих живых существ из воды. Наши повадки казались им не менее чудными, чем нам их зверские обычаи. Этим отчуждением мы были довольны, они всегда отвечали на интересующие вопросы, но не лезли к нам. Так было достаточно долго, но один вечер перевернул уже сложившийся образ жизни.

Вовка делал свои первые шаги, держа папу за руку. Маленький упрямец отказывался от помощи, поэтому домой шли мы очень медленно и долго. Приближалась ночь, но Андрей категорически отказывался взять сына и ускорить передвижение. Его забавляло с каким усилием и упорством карапуз преодолевает свои первые трудности. На его лице я даже разглядела подобие отцовской гордости.

Увлеченные сыном, девушку в мужской части поселения мы заметили, только, когда приблизились к своему дереву. Она стояла, склонив голову и не обращала внимания на соплеменников, с ухмылкой поглядывающих на нее. Мы подошли совсем близко, и она вздрогнула, но с места не сдвинулась. Совсем молоденькая дикарка посмотрела на Андрея широко раскрытыми глазами и задрожала, как перепуганный зайчишка. Только подойдя совсем близко мы заметили, что она привязана лианой за ногу к нашему дереву.

— Кто тебя привязал? — спросила я, но девушка продолжал смотреть на Андрея так, словно он собирался убить ее. Мы переглянулись, и Андрей спокойно, чтобы еще сильнее не напугать спросил:

— Что ты здесь делаешь?

Девчушка побледнела, и из глаз полились слезы, она была не в состоянии отвечать, а возможно и вовсе не понимала, что у нее спрашивают. Андрей огляделся по сторонам и рукой подозвал одного из мужчин племени. Улыбка сошла с его лица, и он неуверенным шагом направился к нам.

— Кто и зачем ее привязал? — строго спросил Андрей.

— Ее мать привязала. Она хочет, чтобы ты стал ее первым мужчиной, — объяснил дикарь.

— Что за бред?! — вскрикнул Андрей и принялся отвязывать несчастную.

— Иди, домой, — сказал он, когда освободил ногу привязанной. Но вопреки ожиданиям девушка не бросилась бежать, она упала в ноги Андрею и в голос зарыдала.

— Почему она не уходит? — спросил мой ошарашенный муж.

— Ее уже не пустят домой, она должна переночевать в твоем дереве, ты должен сделать ее женщиной и тогда ей дадут дерево, там она сможет принимать других.

— Я не пущу ее в свое дерево и не буду до нее дотрагиваться.

— Тогда она останется здесь, ее съест зверь, — улыбаясь, сказал мужчина. Девушка еще громче взвыла и забилась головой об землю.

— Почему ее привязали именно к нашему дереву? — спросил ошарашенный Андрей.

— Ее мать выбрала тебя. Мать всегда выбирает первого мужчину для дочери, — добил Андрея своим объяснением дикарь и махнув рукой отправился домой.

— Это какой-то кошмар, — вздохнул Андрей и схватился за голову. Ночь подобралась совсем близко и мужчины племени дружно расползались по своим дуплам. — Что же делать?!

— Андрей, надо подниматься, уже темнеет, — стараясь держаться спокойно, сказала я и вязла сына на руки.

— А с ней что делать? — вскрикнул взбудораженный Андрей. Впервые на моей памяти он был так эмоционален и неуравновешен.

— Давай пригласим ее в гости, пусть переночует у нас, а утром уйдет и поселится в своем новом дереве, не будут же они свечку держать, — предложила я.

— Ты серьезно? — удивился Андрей.

— А ты хочешь понаблюдать из дупла, как ее съедят?

— Нет, конечно, но ситуация неоднозначная…

— Думаешь мне самое время начать ревновать? — ухмыльнулась я и отдала Вовку отцу.

— Полезай, мы следом, — сказала я и присела около девушки. Она притихла, вероятно, чтобы лучше слышать наш разговор.

— Пойдем к нам и ничего не бойся, — тихо произнесла я и погладила несчастную по волосам. Ее спутанные кудряшки оказались мягкими и шелковистыми, девочка поднялась и сквозь слезы посмотрела благодарными глазами.

Много всяких мыслей пронеслось у меня в голове, но прежде всего я понимала, девочку надо спасать и не время думать, как все выглядит и чем это грозит. Я пропустила ее вперед и когда влезла в дупло она уже сидела в самой дальней и темной части дупла.

— Ты есть хочешь? — спросила я.

— Нет, — еле слышно пропищала гостья.

— Тогда ложись спать, здесь тебе ничто не угрожает, — доброжелательно произнесла я и проползла к своему обычному месту. Андрей уже расстелил свежие листья, уложил Вовку к стеночке и закрыл вход бревном. Я легла между сыном и мужем. Темнота не позволяла мне видеть глаза Андрея, он лежал на спине, скрестив руки за головой.

— О чем думаешь? — спросила я шепотом, положив голову ему на плечо. Андрей обнял меня и чмокнул в макушку.

— Я бы так не смог, — задумавшись, произнес он.

— Как? – не поняла я.

— Как ты. Я бы не смог терпеть постороннего мужика в доме, — объяснил он.

— Она же совсем ребенок и, думаю, еще меньше твоего желает того, на что ее толкают обычаи. К тому же, надеюсь, мужиков здесь не привязывают к дереву и нам не придется еще кого-то спасать, — пошутила я, чем, как мне показалась, разрядила обстановку.

— Их счастье, иначе, я сам его убью еще до захода солнца, — слишком серьезно для шутки произнес Андрей.

— Обожаю, когда ты ревнуешь, — прошептала я и поцеловала мужа.

Гостья лежала, не шелохнувшись и дышала совершенно бесшумно, вскоре мы вовсе забыли о ее присутствии и, недолго поговорив о сыне, уснули.

Едва солнце осветило лес, Вовка закрутился и потребовал завтрак. Я повернулась на бок и дала малышу грудь, зубки впились в нее, я поджала губы, чтобы не взвыть от боли. Неожиданный шорох в дупле заставил вздрогнуть, большие напуганные глаза смотрели на меня из дальней части дупла. Я совсем забыла о нашей гостье и уверена, что мои глаза в этот момент были не меньше, чем ее. Бедолага сидела на том же месте, в той же позе и боялась шевельнуться. Она напомнила мне маленького загнанного зверька, ожидающего своей участи.