Обратный отсчет

Глава. 15 Пополнение

Вечернее происшествие сказалось на качестве сна. Я часто просыпалась, тревога не покидала меня ни во сне, ни наяву. Только убедившись, что сын и муж рядом, я на время успокаивалась.

Требование завтрака от Вовки пробудило меня рано утром. Андрей уже поменял пеленку на сухую и перевязал себе руку.

— Как рука? — спросила я, придвинувшись к голодному малышу.

— Все хорошо, — ответил Андрей. Он собирал в узел вещи для стирки и не хотел заострять внимание на своих ранах.

— Подойди ко мне, — попросила я, заметив, что он старается не поворачиваться ко мне больной рукой.

— Зачем? — спросил он и нехотя подполз поближе.

— Покажи плечо.

— Оно перевязано, что ты там увидишь?

— Вот именно! Оно перевязано, что ты там прячешь?

Мы уже очень хорошо знали друг друга, и часто избегали лишних споров только потому, что понимали — это совершенно напрасная трата времени. Андрей повернулся больной рукой, и я ахнула, напугав Вовку, он вздрогнул и заплакал. Ткань насквозь промокла, темно-алое пятно на глазах увеличивалось в размерах. За ночь рана не затянулась, не подсохла, а продолжала кровоточить.

— Ну и чего ты добилась? Ребенка только напугала, — упрекнул муж.

— По-хорошему зашить бы надо, — промямлила я. Вовка снова прильнул к груди и довольный посапывал, решив еще не много поспать.

— По-хорошему, не надо раздувать из мухи слона, — нагрубил Андрей и швырнул узел в дальнюю часть дупла. Оттуда сразу же раздался жалобный писк.

— Вот действительно проблема. Что теперь с ней делать? — рассердился Андрей.

— Сейчас, Вовка покрепче уснет, я поговорю с ней, расспрошу почему она вернулась.

Долго ждать не пришлось, малыш уснул, и я, стараясь не делать резких движений, поползла в самую темную часть жилища. Бедняжка прижалась к стенке дупла и тряслась крупной дрожью, ее огромные глаза, наполненные страхом, с мольбой смотрели на меня.

— Тебя как зовут? – как можно спокойней и мягче спросила я. Девушка издала несколько гласных звуков, повторить которые я бы не решилась.

— Скажи, почему тебя снова привязали к нашему дереву?

— Он не сделал меня женщиной, — с упреком произнесла дикарка и сверкнула черными глазами в сторону Андрея. Теперь все выглядело так как будто он главный злодей в этой истории. Мы переглянулись, и я вновь обратилась к гостье:

— Откуда они узнали, что этого не произошло?

— Я сказала, — ответила она так, словно я задала слишком наивный вопрос.

— Деточка, пойми: мой муж не будет этого делать. Если ты сегодня не соврешь и не скажешь, что это произошло, то ты погибнешь. Еще раз спасать тебя я его не отпущу. Мне будет жаль тебя, но терять мужа и отца моего ребенка я не собираюсь, — спокойно, но твердо сказала я. Девочка слушала, раскрыв рот, и ее глаза еще больше округлились. Я побоялась, что слишком сложно выразилась и постаралась сказать проще:

— Ты сейчас пойдешь и скажешь, что он сделал тебя женщиной. Если ты не соврешь, сегодня ночью эти звери тебя съедят. Поняла?

Она закивала и одним прыжком оказалась у выхода. Я громко вздохнула и посмотрела на Андрея, он улыбнулся и проводил взглядом выпорхнувшую девчонку.

— Детка, ты настоящий дипломат, но…— остановился Андрей.

— Что но?! — заинтересовалась я.

— Ничего, давай не будем портить утро и терять надежду, — его призыв прозвучал пессимистично.

— Думаешь это не конец?

— Посмотрим, — улыбнулся Андрей и я, согласившись, переключилась на его увечья. На ногах были глубокие царапины, но кровь запеклась, и они не вызывали такого опасения как поврежденное плечо. Повязка пропиталась кровью и пришлось накладывать новую. Один взгляд на рваную рану вызвал тошноту и головокружение, но я взяла себя в руки и не подала виду.

— Ой, Андрюш, а как же твой орел?! — улыбнулась я, пытаясь скрыть ужас. — От него ничего не осталось.

— Что ж, на его месте будет шрам. Лучшего украшения не придумаешь, — пошутил Андрей и стиснул зубы от боли.

— Потерпи, — сказала я, затягивая ткань покрепче, — твое новое украшение требует ухода.

Так шутя, мы сделали еще две перевязки, пока не проснулся Вовка. Удобства в нашем доме отсутствовали и только поэтому пришлось его покинуть. Андрей взял узел с бельем, а я Вовку, и мы спустились вниз. То, что отец согласился взять узел, а не сына, встревожило меня гораздо сильнее, чем вид кровоточащей раны. Он никогда не доверял мне спускать Вовку и, если бы мог, не сделал бы этого теперь. Рука висела вдоль тела неподвижно, пальцы сжали узел, но он выпал. Со второй попытки Андрей смог приблизится с ношей к выходу, она вновь оказалась на полу.

Внутри у меня все перевернулось, я очень испугалась за мужа, и моя беспомощность в этой ситуации просто бесила. Андрей старался сохранить самообладание и не показать отчаянье, но я видела, как он раздражен и обеспокоен своим состоянием. Я злилась на этот узел с бельем не меньше Андрея и, не выдержав, выбросила его наружу.

— Что с ним возиться? Все равно стирать, — улыбнулась я и, подхватив Вовку, спустилась по лиане как по канату. Следом за нами приземлился и отец семейства. Он взял сына здоровой рукой, я подняла белье, и мы отправились по своему ежедневному маршруту.

Большую часть дел я взяла на себя: искупала Вовку, постирала белье и искупалась сама. Разжечь костер у меня не получилось, и я уговорила Андрея на время забыть о рыбе. Хотя пока я добывала огонь, он уже поймал двух хороших рыбин. Их мы выпустили в реку, чем позабавили нашего малыша. Он визжал от восторга и требовал продолжить игру. Папа не мог отказать сыну и отправился на рыбалку. Провожая взглядом мужа, я обратила внимание на движение в траве. Он остановился, посмотрел в ту же сторону и беззвучно выругался.