Обречённый город.

Обречённый город

Иллиан Фар'рэн стоял у огромного, в два его роста, окна и любовался огненно-рыжим с зелёными и алыми всполохами закатом. Если бы он повернул голову направо, то смог бы увидеть мерцающие холодным жемчужным светом вершины шпилей улья. У его ног полыхали зарницы горящих кварталов. «Сей град обречён», – так мог бы сказать старый наставник Иллиана, случись ему оказаться здесь. «Город обречён, твоя задача – наблюдать и собирать сведения», – так сказал ему лорд-инквизитор Ладислав Аранка, когда отправлял сюда с заданием. И оба они, несомненно, были правы. Этот мир-улей доживал свои последние дни, в лучшем случае – месяцы. Флот с циклонными торпедами уже был на подлёте, как только он выйдет на орбиту, Иллиан покинет обречённую планету. Всё зашло слишком далеко. Никакой эвакуации не будет ни для высшей элиты, допустившей всё это, ни для обезумевших от страха горожан. Флот требовался ещё и для того, чтобы никого не выпустить с планеты в момент её разрушения. Только так можно было хоть немного притормозить разрастающуюся чуму Бледной Толпы.
Появившаяся насколько лет назад на планете Транч, она расползлась по всему сектору Каликсида. Бесконтрольные, стихийные бунты мутантов и отверженных всех мастей, свержение правительств и уничтожение инфраструктуры – всё это стало настоящим бичом окрестных миров. Зараза продолжила распространяться, несмотря на то, что лидеры мятежников – ведьмы и мутанты Скрытого Совета – были уничтожены. Или вероятно уничтожены. Скрытые Хозяева вновь заявили о себе уже после подавления мятежа на Транче – во главе других армий на поверхности других миров. Чаще всего членам святого Ордоса, наводнившим сектор своими агентами, удавалось вовремя заметить угрозу и подавить восстание, но не в этом случае. На Омеге-Три, третьей планете в звёздной системе Азарус, Бледная Толпа не встретила достойного сопротивления и теперь доедала столичный улей Омега-Три-Прайм, давно поглотивший остальные ульи и занимавший сейчас почти всю пригодную поверхность мира.
А всё потому, что планетарный губернатор Сехар Таш'Валл решил, что он умнее Инквизиции. Когда начались первые восстания в шахтах и на самых нижних уровнях улья, где располагалось опасное и вредное производство, никто не предал им значения, хотя предписания о том, что делать в подобных случаях, были разосланы по всему сектору Каликсида. Позже, когда стало ясно, что волнения сами не утихнут, планетарный губернатор попытался подавить мятеж с помощью местных СПО. Он думал, что сможет таким образом восстановить пошатнувшийся было авторитет и услужить Администратуму. Единственное, чего добился этот недоумок – гибели вверенного ему мира.
Когда святой Ордос узнал о том, что происходит на этой планете, спасать её было уже поздно. Бои пока не докатились до шпилей и давно закончились на самых нижних уровнях улья, но страх, переплетённый с еретическими идеями Бледной Толпы, уже пропитал весь город. Выпускать его с планеты было нельзя. К тому же, Скрытые Хозяева могли попробовать проникнуть на эвакуационные челноки. Это было даже опаснее. И поэтому конклав Ордо Еретикус сектора постановил: мир обречён, его следует изучить, а затем уничтожить вместе со всем населением. Решение было необычно жестоким, но лорд-инквизитор Аранка, возглавлявший конклав, нашёл достаточно веские аргументы и смог добиться разрешения на экстерминатус.
Наблюдателем назначили инквизитора Иллиана Фар'рэна. Он провёл на Омега-Три уже месяц и за этот месяц понял, насколько безнадёжны его попытки узнать хоть что-то, стоящее внимания конклава. Внедрить агента в стан врага было невозможно – его аколиты выглядели слишком нормальными, чтобы сойти за мутантов. Кроме того, сейчас новое лицо, сколь бы изуродованным оно ни было, закономерно вызывало подозрение. Подойти близко к руководителям восстания новичку, даже весьма талантливому, не дали бы, а любые расспросы закончились бы смертью агента. Время, подходящее для успешного внедрения, было безвозвратно упущено.
К тому же, Скрытые Хозяева вели себя на удивление осторожно и не поднимались из шахт на поверхность. А рядовые повстанцы знали слишком мало, зато боль терпели хорошо. Впрочем, Иллиан всё ещё надеялся, что упорный труд аколитов принесёт свои плоды. Его агенты сейчас работали на пока ещё свободных от мутантов уровняъ улья, добывая крупицы сведений на местных рынках и захватывая новых пленников, которых потом допрашивал его мучитель в одной из комнат в выделенной инквизитору части административного шпиля.
Иллиану оставалось только ждать. Он успел проанализировать все полученные доклады, отдать приказы, расставить свои, тщательно подобранные фигурки для регицида по доске обречённого мира-улья. Пока что ему нечего было рассказать коллегам, которые скоро прибудут сюда на кораблях Инквизиции. Он не смог выяснить даже имён Скрытых Хозяев, стоящих за мятежом! И это за целый месяц работы! Иллиан был недоволен. Он нигде не ошибся, его аколиты работали на пределе сил. Так в чём же причина? Слишком поздно. Он пришёл сюда слишком поздно. Бледная Толпа – местные измождённые уроды, вставшие под её знамёна – поглотила уже больше половины города. Её лидеры надёжно укрыты, никто не произносит их имён даже шёпотом.
– Милорд. – Дверь кабинета бесшумно скользнула в сторону. Иллиан недовольно поморщился. Он не любил, когда его раздумья кто-то нарушал, и потому запретил своим аколитам заходить в кабинет без важной причины. Позволить себе подобное могли лишь двое, второй из них сейчас был с флотом Инквизиции.
– Сефара, ты принесла доклады? – Нетерпеливо протянул руку Иллиан. Сефара Элман была его адъютантом и телохранителем, кроме того, она следила за работой боевой части его свиты. А ещё регулярно приносила ему свежие доклады агентов. Он ждал её прихода несколько позже.
Мимо замершей у двери женщины проскользнул тощий мальчишка с тяжёлым золотым подносом – Сета, слуга из местных, которому поручено было выполнять все пожелания инквизитора и следить, чтобы тот ни в чём не нуждался. Он тоже имел право приходить в любое время, но для него существовало два условия: незаметность и рекаф, который он, в отличие от Сефары, готовил бесподобно. Сета бесшумно подошёл к столу Иллиана, переставил с большого золотого подноса поднос поменьше – серебряный и изящный, на котором стояла большая чашка свежего рекафа и маленькое блюдце с печеньем.
Подобная подача была местной традицией. Поглощать какой-либо напиток без соответствующей закуски считалось ужасным варварством, которое могли допустить только совсем опустившиеся горожане. К рекафу полагалось маленькое, хрустящее, свежее и очень сладкое печенье с пряностями. Иллиан обычно оставлял его сиротливо сохнуть на тарелке, иногда ел отдельно, когда чувствовал, что его мозгу нужна дополнительная подпитка. Для Сеты столь вопиющее нарушение традиций было просто недопустимо, но он благоразумно молчал.
Иллиану нравился сообразительный мальчишка. А ещё больше нравилось то, как тот заваривал рекаф. Но иногда на красивом лице Сеты мелькало то чувство, которое Иллиан презирал. Беспричинная, наивная надежда, слепая вера в то, что всё обязательно будет хорошо. Парень искренне надеялся на то, что инквизитор заберёт его с собой из обречённого города, не позволит умереть здесь. Находясь всё время при штабе инквизитора, он не мог не понять, к чему всё идёт. И всё же надеялся. С другой стороны, у Сеты хватало сообразительности не болтать лишнего и не шпионить за Иллианом, на что, наверное, рассчитывали те, кто его сюда послал. Это немало увеличивало шансы мальчика на спасение и делало его надежду не такой уж беспочвенной.
– Да, милорд. Вернулись почти все агенты. – Сефара выпрямилась, щёлкнув каблуками, и протянула Иллиану инфопланшеты. Она носила экипировку штурмовика, хотя в Схола Прогениум никогда не обучалась. Фар'рэну пришлось приложить немало усилий, чтобы раскопать её прошлое, настолько тщательно Сефара пыталась его скрыть. – Здесь ещё почта.
Иллиан перебирал инофопланшеты, задерживая своё внимание на отметках, обозначавших агента, составившего отчёт. Иногда ему попадались письма в плотных конвертах или небольшие записки – приглашения от представителей знати или сообщения от немногих осведомителей. Первых было слишком много – их инквизитор просто выбрасывал. Вторых – слишком мало, он не успел создать приличную сеть, да и сообщать было нечего. Всё и так было видно из окон кабинета.
– Милорд, это приглашение от планетарного губернатора. Он желает говорить с вами лично. – Сефара обратила внимание своего начальника на конверт из золотистого пластика, украшенного вензелями.
– Подождёт, – холодно сказала Иллиан, отложив конверт. Губернатор Сехар Таш'Валл не пожелал встретиться с ним, когда он только прибыл на планету, и прислал одного из своих секретарей-лизоблюдов.
– Но милорд! Губернатор настаивал на встрече! – Сефара редко возражала Иллиану, но разбираться с посланцем этого напыщенного идиота, угробившего доверенную ему Императором планету, предстояло ей. При всей нелюбви инквизитора Фар'рэна к общению с представителями власти, он не спешил обзаводиться кем-то, кто делал бы это вместо него.
– Подождёт, – повторил Иллиан, – до тех пор, пока у меня не кончатся более важные дела.
Отложив ещё несколько планшетов и записок, он замер, а потом вопросительно посмотрел на Сефару. Женщина скосила глаза, чтобы понять, что так заинтересовало инквизитора. На инфопланшете, который тот держал в руке, не было отметки автора. И выглядел он совсем не так, как остальные. Дешёвая модель, которую можно купить с рук в любом мире-улье. Или найти в любом полку имперской гвардии с записанными на них роликами для взрослых.
– Этот планшет принёс Маверик, сказал, ему подкинули, когда он продирался через толпу. – Сефара с самого начала знала, что с этим инфопланшетом будут проблемы. – Маверик сейчас работает на рынке на двадцатом уровне. Бои идут на двадцать третьем, но на двадцатом ещё спокойно, можно разжиться информацией. Его доклад идёт следующим.
– Определённо, подождёт. Значит, подкинули, и он не видел, кто? – На бледном лице инквизитора расцвела хищная улыбка. Подобное проявление эмоций для него было редкостью.
Матиаш Маверик был совсем молодым аколитом, опыта оперативной работы у него пока было мало, зато всё его детство и юность прошли в мире-улье. Поэтому Сефара без сомнений отправляла юношу на самые нижние из пока ещё доступных уровней. Матиаш умел уходить от слежки, теряться в толпе, прекрасно ориентировался в лабиринтах систем жизнеобеспечения и улиц, чувствовал глубину и мог ощущать чужое присутствие в полной темноте. А ещё к нему невозможно было подобраться незамеченным и уж тем более – подкинуть планшет так, чтобы он не поймал наглеца за руку.
– Не видел. Сейчас рынок на двадцатом забит людьми под завязку. Там пока ещё можно купить оружие, провиант и энергетические батареи. С поставками проблемы, люди готовятся к худшему, но не хотят бросать дома и работу, – пожала плечами Сефара. Она не понимала, на что надеются жители уровней, находящихся так близко к местам сражений. Впрочем, идти им всё равно было некуда. Наверх их не пустят, а внизу – сожрут. Причём, скорее всего, в прямом смысле слова. Бледная Толпа отринула все остатки человечности, которые в ней ещё оставались в начале бунта.
– Позови Верения. Сета, мне потребуется больше рекафа. – Иллиан положил на стол все оставшиеся инфопланшеты. Этими докладами он займётся, пока будет ждать результатов проверки.
Не прошло и пяти минут, как дверь снова скользнула в сторону. На пороге высился техножрец в пыльно-серой робе. Он казался старым, насколько это вообще было возможно для служителя Бога-Машины. Его одеяние, украшенное зубчатым орнаментом, было ветхим, под ним бугрились механизмы, серворуки и механодендриты. Сквозь дыры в истлевшей ткани можно было увидеть беспрестанно движущуюся механическую плоть. Металлическая маска, заменявшая техножрецу лицо, почти не имела человеческих черт, но внимание его окуляров ощущалось на физическом уровне.
– Ты вызвал меня, – констатировал Верений, – твой посланец был неучтив.
– Прошу принять заверения в моём глубочайшем уважении, логис Верений. – Поклонился Иллиан. Древний техножрец был его спутником уже многие годы. Он достался ему в наследство от наставника и друга перед тем, как тот инсценировал свою смерть.
– Твоё уважение не требует заверений, – недовольно прострекотал Верений. Он помнил Иллиана ещё совсем юным дознавателем, кто знает, скольким инквизиторам он служил до него? – Мне нужна причина.
– Многоуважаемый логис, этот планшет мне только что доставила моя неучтивая помощница. – Иллиан протянул техножрецу инфопланшет. Тот взял его одним из манипуляторов. Из недр его робы вытянулись два тонких гибких провода, оканчивающихся узкими разъёмами. Качнувшись, эти провода оплели планшет и руку инквизитора. – Мой агент получил его на рынке на двадцатом уровне.
– Ты хочешь, чтобы я проверил его. – Верений взял планшет одной из своих серворук и приблизил к верхнему ряду окуляров. Некоторое время из вытянутого узкого динамика на его маске-лице не выходило ничего, кроме тихого потрескивания.
– Да, на вирусы, скрытые программы, невидимые и неслышимые сигналы. На всё. Я пришлю к тебе Изекию. – Иллиан незаметно убрал за спину правую руку, он всё ещё ощущал прикосновение проводов, обвивавших его запястье. Они были скользкими от священных масел и холодными. – Мне не нужны сюрпризы. Только информация.
– Ожидаемо и прогнозируемо, – кивнул логис.
Свою специализацию – вычисления и предсказания – он дополнил схемами и методиками глубокого анализа, поиска вирусов и дешифровки. Верений продолжал обучаться всю свою жизнь, самостоятельно выбирая направления своих исследований. Нахождение в свите инквизиторов Ордо Еретикус позволяло ему свободно изучать то, что он считал наиболее логичным и продуктивным. Иллиан подозревал, что древний техножрец зашёл в своих изысканиях уже очень далеко, и многие его коллеги, особенно с Марса, не одобрили бы подобных интересов.
После ухода Верения, инквизитор вернулся к рабочему столу, на котором его дожидалась чашка рекафа. В этом избалованном и разлагающемся мире сей напиток употребляли преступно маленькими порциями. Впрочем, Сета уже успел изучить вкусы и пристрастия своего нового хозяина и подавал ему рекаф в самых больших чашках, какие только нашёл в ближайшей посудной лавке. Присланный губернатором тончайший фарфор Иллиан приказал выкинуть, едва увидев.
Напиток кончился быстро, вид за окном и не думал меняться. Разве что начал гореть самый нижний из шпилей, принадлежавший торговой гильдии «Саприм». Его основание занимало несколько кварталов рядом с большим рынком, а верхушка тянулась к небу, стремясь уровняться хотя бы с подножиями жилищ господ Омега-Три-Прайм. Плохо. Этот шпиль был одним из мостов, по которым Бледная Толпа могла подняться над головами отчаянно сражающихся наёмников и войск СПО. А потом ударить защитников города в спину. Подобного развития событий стоило ожидать, но Иллиан надеялся, что это произойдёт хотя бы на несколько дней позже.
Закончив с рекафом, он взял изящное блюдечко с печеньем и вышел из кабинета. Когда Фар'рэн только прилетел сюда со свитой, ему выделили несколько верхних этажей одного из административных шпилей в центре города. Из окон открывался прекрасный вид на шпиль-дворец планетарного губернатора, не пожелавшего с ним тогда встретиться, а ещё – на весь улей, сейчас разрезанный на две части огненной полосой горящих зданий. Всё, что было ниже, представляло собой кромешный кошмар, территорию бесчинства Бледной Толпы, сполна удовлетворявшей жажду разрушения и насилия. Всё, что располагалось выше, замерло в ожидании своей судьбы. Впрочем, никто уже не сомневался, что город ждёт неминуемая гибель. Число самоубийств в шпилях за последние дни превысило все мыслимые границы.
Иллиан направился в одну из нижних комнат, которую отвёл под допросную. Два дня назад одному из его агентов удалось поймать уважаемого соратниками мутанта, негласного лидера одной из множества мелких банд. И теперь над ним трудился его мучитель. Пока что серьёзных подвижек не было, мутант упрямо молчал, стоически перенося пытки. Впрочем, мастерство мучителя ломало и не таких.
В допросной было душно и жарко. В металлических чашах на треногах тлели угли, очаг пылал, бросая на потолок малиновые отблески. На стенах висели различные инструменты весьма устрашающего вида, в углу жужжал портативный генератор. Пахло благовоньями, потом, болью и кровью. Пока что мучитель не усердствовал сверх меры, иначе запахи были бы несколько иными. Иллиан невольно поморщился, хотя ему доводилось присутствовать в более мерзких местах и на более ужасающих действах.
Прикованный к стене мутант извивался и скулил, вздёргивая изуродованные губы и скаля кривые зубы. Третья рука, росшая из левого бока пленника, безостановочно дёргалась. Она была слаба и нефункциональна, но дрожала так, словно судорога била её одну. Огромные, двупалые, похожие на ноги какой-то уродливой птицы ступни мутанта елозили по стене в поисках опоры.
Рядом с ним стоял высокий мускулистый мужчина, часть его абсолютно лысого черепа закрывала металлическая пластина с рядом разъёмов. Левое плечо ему заменял достаточно искусно сделанный аугментический протез. На правом предплечье можно было разглядеть татуировки, значения которых инквизитор не знал. Они были сделаны на одной тюремной луне безымянным заключённым, который не удосужился объяснить их значение даже тому, на чьей руке их набил. Мускулистого мужчину звали Анджес Иканари, он был мучителем и палачом в свите Фар'рэна уже очень давно. Его прошлое являло собой калейдоскоп из разных миров и кораблей, преступлений и искуплений, приговоров и побегов. Иллиан знал о каждом проступке Иканари, но ценил его за мастерство и преданность.
– Он что-нибудь сказал? – поинтересовался инквизитор, ставя блюдце с печеньем на рабочий стол, заваленный свитками, инфопланшетами и бутылями со спиртом.
– Молчит, как гретчин на философском диспуте, – усмехнулся Анджес, поглядывая на своего подопечного. Допрос шёл больше суток практически без перерыва. Упрямый ублюдок наконец-то достиг нужной кондиции.
– И о чём же он молчит? – Иллиан сделал ударение на слове «молчит». Он повернулся к человеку, сидевшему за рабочим столом мучителя и сейчас невозмутимо поглощавшему принесенное инквизитором печенье. Тот был невероятно худым и напряжённым, его взгляд бесцельно блуждал по комнате.
Иллиан терпеливо ждал ответ, он знал, что торопить Изекию нельзя. Его мистик специализировался на телепатии и сейчас сканировал истерзанный болью разум пленного мутанта. Фар'рэн высоко ценил своего псайкера, он знал, что Изекия никогда его не предаст. Главной причиной такой уверенности было то, с каким трудом тот прошёл санкционацию. Ему едва хватило сил и выдержки преодолеть все проверки. Было рекомендовано увеличить количество стабилизаторов и защитных механизмов. Это сломало бы волю Изекии и изуродовало личность. Но инквизитор, которому он тогда служил, решил рискнуть, чем заслужил вечную благодарность и верность псайкера. Тем инквизитором был Иллиан Фар'рэн.
– А умолчал он о весьма интересных вещах. – Тонкие губы псайкера изогнулись в насмешливой улыбке. Доев последнее печенье, он продолжил: – В те мгновения, когда боль становится особенно нестерпимой, он произносит одно имя как молитву. Он желает умереть, так ничего и не выдав жадным и жестоким нормалам. Так он зовёт тех, кого не затронули мутации. Он презирает вас, считая себя высшей ступенью эволюции человека. Меня, кстати, тоже.
– Я так понимаю, он не настолько безумен, чтобы молить об этом Божественного Императора? – брезгливо поморщился Иллиан. Этот мутант был не только мятежником, но ещё и еретиком, отвергнувшим Его свет. Неужели кто-то из Скрытых Хозяев так возгордился, что решил выставить себя божком?
– Верно, милорд. Он думает на весьма убогом диалекте низкого готика. Имя можно расшифровать как «Безглазый» или «Незрячий». – Изекия подцепил пальцем свои длинные седые волосы, стянутые в хвост на затылке, и задумчиво посмотрел на инквизитора. Иллиан кивнул ему, он думал о том же самом. Не было ни одного Скрытого Хозяина с таким именем. Либо кто-то решил назвать себя иначе, чтобы запутать преследователей, либо с этим врагом они ещё не сталкивались.
– Изекия, когда закончишь здесь, зайди к Верению. Он изучает сейчас один инфопланшет, проверь его как следует. – Иллиан невидящим взглядом смотрел на распятого на стене мутанта. Инквизитор добавлял полученную информацию к тому, что уже успел выяснить. Это имя было ценным приобретением. Оно одно оправдывало его пребывание в этом обречённом городе. Незрячий. Тот, кто смог зажечь пожар мятежа за считанные месяцы, сломить сопротивление охраны безо всяких усилий и почти заглушить хор астропатов, когда планетарный губернатор всё-таки решился позвать на помощь.
– Слушаюсь, милорд. – Псайкер встал со стула и перегнулся в поясе, словно сломался пополам. Поклон получился скорее издевательским, чем учтивым, но Иллиан не обратил на это внимания. Сейчас его занимало совершенно другое.