Обжигающий след 1.Колдун

Глава 22. Жнухова Горка. Ночное небо

«Ганна права, права, права», — твердил здравый рассудок. И от этого девушка ощутила такую тоску на душе, что вмиг почувствовала себя самой несчастной на белом свете.

— Ты скажешь ему сегодня? — нажимала Лисова.

Молчание.

— Скажешь?

— Дай мне время, — взмолилась Войнова.

Та поняла, что большего сегодня не добьется и, поджав нижнюю губу, отступила.

Заметив, что беседа девушек прервалась, Трихон покинул мужскую компанию и приблизился к ним. Учительница одарила новобранца неприязненным взглядом.

— Простите, барышни, я не помешал? Я лишь хотел просить прощения, что доставил волнений из-за поединка.

— Ты тут ни при чем, — подняла голову Тиса. — Витер не оставил тебе выбора.

Ганна фыркнула, но смолчала.

— Проводить вас домой, Тиса Лазаровна? — спросил шкалуш, всматриваясь в расстроенное лицо девушки.

— Думаю, молодой человек, Тиса Лазаровна не нуждается в провожатых, — Лисова демонстративно сплела на груди руки.

— Это так? — парень обратился к капитанской дочери.

— Я поеду с Кошкиными, — неопределенно ответила она.

— Тогда позвольте, я сопровожу вас до экипажа.

Появились Кошкины и Агап Фомич с Ричем. Лекарь второй раз за вечер отдал помощнице корзинку. Настасья Ефимовна тактично и словом не напомнила о происшествии на помосте, несмотря на то, что Марика наверняка уже прокомментировала драку в красках.

— Мы пойдем потихоньку к коляскам, — сказала Настасья Ефимовна, кинув короткий любопытный взгляд на шкалуша. — Догоняйте, молодежь. Агап Фомич, вы же с нами?

Чета Кошкиных, лекарь и Рич неторопливо покинули поляну и растворились в темноте аллеи. Подойдя с детьми к жене, Симон хотел подхватить Ганну под руку, но та сказала, что пойдет с подругами, и оставила мужа брести позади с сыновьями и шкалушем по дорожке меж шатров.

— Посторонись! — послышался окрик.

Это обоз кочевников на удивление рано покидал праздник. Странно, ведь танцующие пары еще отбивали каблуками помост. Молодые люди подождали, пока мимо с грохотом не проехали запряженные низкорослыми мулами четыре кряжистые кибитки. Под дерюжной крышей последней раскачивалась большая клетка с мордоклювами. «Бедняжки», — подумала Тиса. Сейчас она чувствовала себя не лучше запертых древних. Неожиданно прямо на ее глазах кибитка дернулась на очередном ухабе, и решетчатая дверца открылась. Три мордоклюва один за другим вышмыгнули из клетки и взвились ввысь. Войнова подняла лицо, наблюдая за радостным свободным полетом древних на фоне темного неба. И сразу же послышались возмущенные вопли на чиванском:

— Вай, харым клсун дуна! Дуна калсун! Тьфу, атшах! — это неудачливый укротитель заметил пропажу.

Ситуация на какое-то время развеяла унылое настроение, и девушка слабо улыбнулась. Так ему и надо. Кибитки влились в темноту аллеи, а через минуту и молодые люди ступили в ее сень. Над их головами поплыли черные силуэты кленов на фоне ночного неба. Ганна крепко держала подругу под руку, словно стражник арестанта.

— Мне понравился вечер! — сказала как всегда жизнерадостная Марика. — Не то что в прошлую Горку — скукотища была.

«Да уж, — с грустью подумала Тиса. — Повеселились».

— По мне, так слишком много неожиданностей тоже не очень хорошо, — проворчала Лисова.

— Я танцевала с вэйном! — мечтательно продолжила девчонка. — Между прочим, он сделал мне та-акой комплимент! Ни за что не догадаетесь. Филипп сказал, что у меня выразительные глаза! Так и сказал: «выразительные»!

Ганна что-то пробурчала об осмотрительности, на что та лишь рукой махнула. Тиса молчала, на душе ее скребли кошки. И она почти физически ощущала на себе пристальный взгляд идущего позади шкалуша.

— Смотрите, какие звезды! — Марика указала на небо.

Небо было поистине прекрасным. Звезды нежно мерцали в просвете облаков и казались разноцветными. Вон та, большая, — желтая, как лютик. Эта — холодного голубого цвета, как незабудка. А та, крошечная и розовая, — как яблоневый цвет. Прямо над головой растянулось созвездие Жвала — длинная волнистая лента из звезд. Свежий вечерний ветерок шуршал листвой и приносил запах озерной воды. «Гхук», — где-то прокричал ночной сторож, сыч. «Один из последних теплых осенних вечеров, — подумала Тиса. — Потом польют дожди, выпадет снег, и природа застынет до самой весны».

Любуясь звездами, девушки не заметили, как две черные фигуры перегородили им дорогу. Когда Войнова различила их в темноте аллеи, шкалуш уже был рядом за ее спиной. Наверное, она поняла бы это и с зажмуренными глазами. Лица незнакомцев закрывали черные то ли платки, то ли вязаные чулки.

— А ну стоять! — сиплый мужской голос. — У меня стреломет!

— У него стреломет, — эхом проговорил невнятно второй разбойник. Левая нога налетчика странно подрагивала.

Первый поднял руку, демонстрируя оружие. Марика вскрикнула. Оставив локоть подруги, Ганна в страхе обернулась на мужа, который спрятал за свою спину Валька. Лука же упрямо стоял рядом с отцом.

— Так что слушаться, голубки, коли не хотите болта в лоб. А теперь швырни сюда корзину, дорогуша. Давай!

Тиса поймала себя на мысли, что совсем не боится. Сообразив, что налетчик обращается к ней, вытянула руку с корзиной.

— Тьфу! Непонятливая баба. Шо ты мне ее тянешь? Говорю, швыряй, значит, швыряй. А ты чего глазеешь, пацан? А ну девкам за спину, живо. Давай, дорогуш...

Договорить разбойник не успел и просто рухнул на землю. Что это с ним? В густеющем мраке Тиса не заметила, как шкалуш метнул дубинку прямо в лоб незадачливому грабителю. Трихон не торопясь прошествовал к лежащему и поднял с земли стреломет и свою дубинку. «М-м», промычал ушибленный. Парень повернулся ко второму разбойнику. У того затряслась и вторая нога, и неожиданно с криком «А-а!» он дал деру. Однако в темноте бедняга не узрел на пути дерево и с разбегу врезался в ствол. И тоже рухнул.