Обжигающий след. Потерянные (2+3 заключительные части)

ГЛАВА 11. Проверка, приют и счастье

Солнечный зайчик коснулся лица, отогрел щеку, перебрался на переносицу. Тиса поморщилась и потянулась. В теле ощущалась небывалая легкость. На душе было тепло, словно солнечный свет пробрался и в нее. Должно быть, дело в ее сне. Да, ей снился сон, замечательный. Правда, о чем он, она не помнила, но точно знала – тревоги развеются, и Поня будет с ней.

Подумав об этом, девушка резко поднялась в кровати. А затем и соскочила с нее. Поня! Ее забрали! Отдали графине, и теперь она будет, как те несчастные девочки, которых она наблюдала из окна дома Отрубиных, носить за Озерской ее саквояжи и зонты! Войнова собиралась было рухнуть в видение, но хлопок входной двери и голоса ее остановили.

– Сюда проходите, – говорила кому-то Алевтина. – Она здесь.

Через секунду в комнату ступил незнакомый мужчина, седовласый, в салопе. Широкая ухоженная борода с проседью. Большая сума из телячьей кожи широкой лямкой оттягивала левое плечо.

– Эта эм-м... эта шустрая барышня и есть ваша больная? – Незваный гость обернулся к Алевтине. – А говорили, чуть ли не покойница.

– Так спала ж она, Федор Емельянович, спала, добудиться не могла до полудня. Ее сосед вчера, оказывается, привел больную всю, без чувств, верно, Тарас? Хоть мне бы сказал! Немтырь несчастный! – Аля бросила сердитый взгляд на благоверного, молчаливым утесом стоящего в дверном проходе. – Тиса Лазаровна, дорогая, как вы себя чувствуете!? – бросилась она к постоялице.

Тиса нахмурила лоб. Как чувствует? Великолепно себя она чувствует. Словно на всю жизнь отоспалась.

– Погодите, – бородач с толстой сумкой отодвинул в сторону хозяйку, – я тут лекарь. Мне и вопросы задавать причитается. Итак, барышня, позвольте на вас посмотреть.

Войнова растерянно оглядела себя и только теперь поняла – не надо на нее глядеть! Это же просто жуть. Платье измято, ворот расстегнут, волосы словно корова неделю языком вылизывала. Да что с ней произошло-то, что завалилась в постель в чем попало?! Стоило чуть притопнуть ножкой, как память вернула оставшиеся затерянные кусочки из прошлого дня. Как шагала от приюта, как в обморок рухнула посреди улицы. Люди подхватили ее. Вот стыд-то какой!

Покачала головой, застегивая пуговки на груди и приглаживая рукой волосы. Затем послушно показала язык лекарю, позволила оттянуть себе веки, заглянуть зачем-то в уши, а также ощупать горло и замерить пульс на руке.

– Жива ваша больная. Здоровее меня будет, – проворчал Федор Емельянович. – Видимо, вы, барышня, переутомились давеча, я прав?

Она кивнула.

– Сном нельзя пренебрегать, милая моя. И едой.

И ушел, денег не взял. Извинившись как перед лекарем, так и перед хозяевами за беспокойство, Тиса осталась одна и, слава Единому, наконец-то смогла заглянуть к Поне.

Она нашла девочку в роскошно убранной зале. В числе двух других воспитанниц она сидела у ног их сиятельства графини Озерской на низкой козетке. Растерянный взгляд ребенка заставил девушку немедленно поклясться, что Степаниде не поздоровится. Она найдет управу на нее и Праскеву во что бы ей это ни стало! Если не выйдет по-хорошему, будет по-плохому. Она доберется до Крассбурга и кинется в ноги Демьяну. Даже если она ошиблась в надеждах, и вэйн действительно женится на Лилии, он поможет ей в память о прошлом. Отчего-то она была в этом уверена.

– Вы должны знать, что смирение и благодарность – наиглавнейшие добродетели истинно благовоспитанных барышень, – с абсолютно бесстрастным выражением на «кабачковом» лице поучала меж тем подопечных Озерская.

Вернувшись из видения во флигель, Тиса нашла Гишку и велела истопить баню. Для начала следует привести себя в порядок. В управе, куда она сегодня отправится с жалобой, нужно показаться в приличном виде. Жаль, Агаты Федоровны нет в такой момент. И Зыковы неделю как уехали в родовое имение. Можно было бы попросить помощи у Сергея. Однако есть Мо Линич – заведующий школы одаренных, уважаемый и известный человек в Оранске. Если попросить старика, возможно, он не откажет в поддержке.

Тиса оказалась права, Мо Ши на самом деле принял ее беду близко к сердцу. Старик так разволновался, что принялся бегать по своему кабинету и отпускать упреки в адрес Степаниды.

– Ничего, моя дорогая, – затряс он кулаком. – Мы постараемся вернуть твою юную воспитанницу. Климентий, вели заложить сани. Поедем в управу разговаривать.

Если Мо Ши горел возмущением, то учитель, наоборот, поначалу показался молчаливей обычного. Весь ее рассказ он выслушал без лишних эмоций, неотрывно наблюдая за девушкой. Зато потом Клим произнес то, от чего Тиса готова была повиснуть у него на шее.

– Не выйдет забрать, мы ее выкрадем.

Клара согласно кивнула. Строчка принялся строить план, как можно осуществить авантюру, а Люсенька проявила единодушие с компанией, шмыгнув носом в платочек.

В управе разговор с чиновником, принимающим жалобы, принес слабую, но надежду на то, что дело сможет решиться в пользу видящей. Говорил в основном Мо Ши. Старик то стучал кулачком по столу, то отзывал в сторонку этого самого чиновника, чтобы переговорить с ним с глазу на глаз. В итоге им пообещали, что управа разберется, однако дело займет неделю, а то и две, поскольку потребует некоторой деликатности. «Графиня – это вам не коробейница с рынка, знаете ли».

– Придется отложить вашу поездку, – вздохнул Мо Ши, похлопав девушку по руке. – И чтобы вы, деточка, не скучали, пока дело ведется, советую, нет, даже настаиваю: продолжайте развивать свой дар. И ради этого я отменяю плату за уроки. Климентий будет обучать вас бесплатно.