Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира

ПУСТОШИ. Что-то начинается

— Foilé beanna, va vort! — Иорвет вырвал у меня из рук палку, которой я тыкала его в бок, и зашвырнул за край поляны.

*Бешеная женщина, изыди!*

— Ты обещал тренироваться со мной. Солнце уже высоко!

Про солнце я, конечно, загнула. Всю неделю, что мы с Иорветом шли от Врат Сольвейг по Пустошам, мы ни разу не видели солнца, серая дымка днём и ночью застилала небосвод. Лысые, поросшие бурым мхом деревья не отбрасывали тени на покрытую слежавшейся трухой голую землю. Из-за ошибки в расчётах, а может, из-за усталости, Йеннифэр и Трисс не донесли портал на добрые триста вёрст до перевала Эльскердег в Огненных Горах. Иорвет поносил чародеек на все лады, злился на себя, что поверил им, и уверял, что нужно было переместиться обратно в Верген, а оттуда добираться самим да на лошадях. Попутно он успел чайной ложечкой выесть мне мозг за грамоту Роше, и мы вяло переругивались на эту тему, так как никакой вины я за собой не чувствовала и признавать тем более не собиралась.

Так что моё настроение было под стать настроению эльфа, и угрюмый уродливый пейзаж никак не способствовал его восстановлению. Тоска по Эскелю медленно отступала, но на её место приходили ярость и раздражение, и в немалой степени на Иорвета. Мне казалось, что было бы счастьем никогда не знать его, и я старалась задеть его, сделать хоть чуточку больно, так же, как больно было мне, как будто он был виноват в случившемся. А потом я смотрела на его силуэт у костра — он сидел, держал в руках трубку и смотрел на огонь, и я пугалась самой мысли, что могла бы так никогда его и не встретить.

Противоречивые чувства, одно разрушительнее другого, раздирали меня, и тело настоятельно требовало выхода этой энергии. Мне было мало того, что шли мы с раннего утра и до темноты, и на всех привалах я отрабатывала удары на гнилых трухлявых стволах, разбивая костяшки пальцев и добавляя новые синяки на ногах. Пока я двигалась, я жила, но как только мы останавливались, а особенно бесконечной ночью, когда нужно было в одиночестве стоять на часах, тоска возвращалась вновь — день ото дня чуть теряющая силу, чуть менее свербящая. Я чувствовала это, и оттого с ещё большим упорством продолжала свои экзерциции. Я хотела победить.

Наблюдая за мной, Иорвет нехотя согласился хотя бы раз в день тренироваться вместе. Вот и сейчас, едва согнав с себя сон, скоя'таэль сел на одеяле, потянулся, с отвращением осматриваясь вокруг, стащил с головы повязку и побрёл к роднику неподалёку. Запустил ладони в тёмную прозрачную воду, плеснул на лицо, на плечи, на спину с тугими мышцами. Я заставила себя отвернуться, сбросила куртку и сапоги — для тренировок эльф не утруждал себя надеванием доспехов и лишней одежды, оставаясь в одних штанах, да и мне было в удовольствие чувствовать босыми ногами землю — и пошла за выброшенной палкой.

— Я уже жалею, что взял тебя с собой, — мрачно сказал он, вернувшись.

Отросшие тёмные, ещё влажные после умывания волосы упали на правую сторону лица, скрыв пустую глазницу. Всё чаще Иорвет оставался на привалах без повязки, наматывая её и скрепляя ремешком только на переходах. Я протянула ему палку.

— Я хочу, чтобы ты сильно, очень сильно пожалел, что заставил меня идти с тобой.

Иорвет атаковал. Я уже могла продержаться около минуты против него, прежде чем Квен распадался.

— Я очень. Очень. Сильно. Жалею, — отрывисто, между ударами, проговорил он. — Довольна? Теперь мы можем завтракать?

— Нет.

Наконец, моя палка треснула и переломилась. На завтрак, обед и ужин мы готовили мясо странных животных Пустошей, похожих на полосатых морских свинок-переростков, которых удавалось подстрелить по дороге. Пару раз издалека мы видели огромных хищных крыс — скрекков, но пока они не рисковали приблизиться на расстояние выстрела, и только ночью, в непроглядной тьме, где заканчивался свет костра, тут и там появлялись красные глаза, светящиеся между деревьев. Взятые с собой вяленое мясо и сушеные фрукты мы экономили: путь предстоял неблизкий. Каждый раз, когда мы кипятили воду, Иорвет доставал полотняный мешочек и добавлял в котелок щепотку сушёных трав. Только после этого эльф пил, и я решила, что, вероятно, эти травы обеззараживали воду. Мы разливали её потом по флягам.

Чем дальше мы шли, тем мрачнее становилось вокруг, и уже казалось, что конца и края не будет этим местам. Нам начали попадаться старые кострища с чёрными, присыпанными пеплом костями и битыми человеческими черепами. Время от времени неуловимые тени перебегали между стволами, а ночью всё чаще раздавался леденящий душу вой.

***

Иорвет схватил палку, упёршуюся ему в бок. Рванул на себя, будто ждал этого ежедневного утреннего ритуала. Меня дёрнуло за палкой, и я едва увернулась от кулака, летящего в нос.

— Иногда мне хочется… — он вскочил и со злорадной усмешкой на лице сделал руками движение, будто выкручивал мокрую ткань, — мне хочется свернуть тебе шею.

— Рукопашная? Отлично! — я ударила босой ногой по голому торсу, эльф поймал за лодыжку, болевой. В падении я пнула его пяткой правой ноги в грудь, пытаясь высвободить левую из захвата, и откатилась в сторону.

Мы кружили по поляне, я старалась не подпустить Иорвета близко и выискивала момент для ударов. Эльф бил молниеносно, я уклонялась и отпрыгивала. Нырнула под прямой удар, правой снизу захватила его руку у плеча, защищая голову согнутой в локте левой — клинч. Прилетел тычок в почку, ещё один, я схватила левой рукой шею эльфа, не выпуская из захвата, и саданула коленом. Встречный удар под дых вышиб дыхание, и я подпрыгнула, обхватив Иорвета ногами и прилепившись к спине, и продолжала бить правой рукой по рёбрам, а локтем левой по плечу. Эльф занёс руку, в ухо прилетел локоть. Не давая спрыгнуть, он схватил меня за ноги и упал на спину, подмяв под себя. Я грохнулась на лопатки, а Иорвет уже сидел у меня на бёдрах, сжимая ногами. Кулаки взметались. Закрывая лицо, из последних сил я притянула себя к нему, обхватила поверх рук и стиснула, плотно сжимая, чтобы он не мог ударить. Иорвет придавил меня всем весом к земле. Я дёрнулась, выгнулась, пытаясь скинуть его, вывернуться. Он приподнялся на руках — я не отцеплялась — и, навалившись грудью, бухнул меня спиной о землю снова. Я ещё ударила кулаком ему в бок и опять сцепила руки. Сквозь ткань рубашки я чувствовала его обжигающую кожу. Мы замерли, тяжело дыша, взгляды встретились.