Оцифрованный человек 2

Глава шестая: Темнота. Часть первая

Трудно сказать, как давно этот замок стоит на скале, упираясь в море, что омывает южные берега Фиориста. Впрочем, назвать полноценным замком хаотичное нагромождение башен разной высоты и степени изношенности, расположенных на более-менее широких уступах, а подчас и попросту вырубленных в скале и соединенных между собой обвалившимися в нескольких местах переходами-галереями — значит сильно покривить душой. Местные, жившие в окруженной густыми лесами долине у подножия замка, не любят про него говорить. Он их пугает. Днем это всего лишь старые развалины. Но ночью… Внешне ничего не меняется. Вот только чем ближе любопытный путник приближается к громоздкому сооружению, тем отчетливее ощущает панику и пронизывающий до костей холод.

Замок этот когда-то давно носил гордое имя, сейчас уже давно и прочно забытое живыми. Даже страницы летописей не сохранили его. Равно как не сохранили и имени того, кому этот замок принадлежал. Местные называли его просто — Темнотой.

Внутри всегда царит полумрак. Даже в самый яркий солнечный день любой забредший в руины обнаружит, что солнечный свет практически не проникает внутрь — единственными его источниками были немногочисленные узкие бойницы, в хаотичном порядке разбросанные по всей высоте башни, да прорехи в остроконечных круглых крышах. И все же их было катастрофически мало. Потому внутри всегда царила темнота. Даже факелы, фонари и магия не особо помогали ее развеять. За это замок и получил свое название.

К старой величественной постройке вела заросшая вымощенная камнем дорога. Трава проросла прямо сквозь раскрошившийся от времени камни, и только остовы от некогда существовавшей ограды, почти скрывшиеся под слоем зелени, позволяли осознать внушительную ширину этой дороги. На ней спокойно поместился бы взрослый дракон наподобие того огромного чудовища десять на двадцать метров, чей скелет хранится в Королевском Музее Сийеннана. И, пожалуй, еще место осталось бы.

Примечательным был частокол, состоящий из толстых заостренных кольев, воткнутых остриями по направлению к замку. Он опоясывал руины прямо до границ скалы, на которой они находились, и единственным проходом были массивные ворота, окованные металлическими полосами. Рядом с ними умостилась сторожка с вечно режущейся в карты и кости парочкой — грузным стражником в латах и хлипким лысым эльфом с необычной пепельной кожей, облаченным в свободную хламиду и глубокий капюшон.

Но примечательными привратников делал не их внешний вид, не их поведение и не их речи, а то, как окружающий мир их воспринимал. Им было плевать на жуткие эманации, исходившие от Темноты, звери обходили их стороной, а в их поведении сквозил неподдельный ужас перед этой парочкой. Жители расположенной неподалеку деревни испытывали дискомфорт уже от простого нахождения рядом с ними. Добавлял тумана сложившейся вокруг них репутации и тот факт, что за пределами сторожки парочку никто никогда не видел. Никто не видел их ни покупающими еду в деревне, ни пополняющими запасы воды. Кое-кто из числа наиболее суеверных местных жителей даже поговаривал, что эти двое — призраки или демоны, пришедшие из преисподней. Однако ни один ритуал, проведенный местным священником — который, впрочем, не владел даже зачатками магии,— им не повредил. Так или иначе, это никоим образом не рассеяло слухи о привратниках Темноты.

Впрочем, ни один слух не может отпугнуть от замка и его секретов многочисленные группы авантюристов. Вот только из Темноты возвращались единицы. Седые, заикающиеся, подчас сошедшие с ума и вскоре после возвращения кончавшие свои жизни самоубийством. Лишь один вернулся из замка в своем уме. Странствующий волшебник, явившийся сюда в компании с охотником из Башни Тени и мастером-рунологом из царства гномов, тридцать лет назад попытался раскрыть тайны Темноты. Они втроем прошли в замок, но вернулся оттуда только маг. Из крепкого молодого мужчины, переступившего порог Темноты, он превратился в немощного старца, практически не способного самостоятельно ходить без своего посоха. Волшебник несколько дней провел в деревне, отдыхая, восстанавливая силы и отказываясь рассказать, что случилось с его спутниками. А потом исчез.

Никто не знает его дальнейшей судьбы. Но среди местных появилась новая легенда. Иногда, в самый темный час ночи, когда до рассвета оставалось всего пара минут, случайный свидетель мог видеть стоящего перед воротами с неизменной парочкой привратников старика в бесформенной хламиде, тяжело опирающегося на свой посох и не отводящего взгляда от ворот. Но стоило первому лучу восходящего солнца коснуться створок, как старик исчезал, будто его и не было. Потому местные считают замок проклятым, а странствующего волшебника навсегда оставшимся в его глубинах. И лишь дух мага смог ненадолго вырваться из цепких лап проклятой Темноты, но не смог от нее скрыться и был ввергнут обратно в черный зев.

Многие жители пытались покинуть долину с ее проклятым замком. И всех их постигала неудача. Каждый раз происходило нечто, заставлявшее вернуться. А те же, кто не понимал намека, погибали от несчастного случая, упав с лошади и сломав шею, распоров горло о не замеченную вовремя ветку, наткнувшись на стаю волков или голодного медведя, провалившись в болота и захлебнувшись тиной вперемешку с жижей, или умерев каким-либо еще вроде бы естественным, но от этого не менее жутким способом. Был один парнишка, который решил во что бы то ни стало пересечь лес и выйти из долины. Он шел медленно, внимательно, оглядывая каждый куст, каждую кочку, каждую ветку. И он вышел из долины… чтобы через полчаса после выхода из леса на радостях подавиться косточкой от лесной ягоды, росшей на опушке и так и манившей усталого и голодного путника своим сочным видом. После этого многие забросили это дело и просто продолжали жить.

Нельзя сказать, что жители деревни страдали. Поля приносили урожай, животные были здоровы, материалов и ресурсов на всех хватало. Но чувство, будто над их шеями завис меч, готовый в любой момент отсечь голову, не покидало людей. В каждом поколении находились смельчаки — или идиоты — которые бросали вызов судьбе. Одни шли в замок и не возвращались, другие шли в лес и… тоже не возвращались. И каждый раз, когда очередной «герой» собирался в путь, их провожали так, будто видят в последний раз. Но это ни капли не влияло на их настрой. Каждый искренне считал себя тем самым, кто будет первым, кто пройдет испытание, выживет, преодолеет власть неведомого проклятия и освободит односельчан. Каждый мнил себя Избранным.