Одарённая нечисть

Глава седьмая, в которой кикимора находит подходящий материал для бусиков, а лесавка не видит ягод

Мы с кикиморой, бесшумно ступая, двинулись в направлении туманной завесы. Складывалось полное впечатление, что мы находимся внутри облака – воздух был наполнен меленькими каплями воды, не решившими, осесть ли на землю или воспарить к небесам. Наша одежда и шевелюры оказались как нельзя более кстати: мириады капель устремились к нам, во мгновение ока пропитав собою всё, что только возможно. Растрёпанные волосы моей напарницы тут же повисли мокрыми сосульками, облепив скуластое лицо и позволив острому любопытному носу стать главным. Я с опаской взглянула на плачущую флейту, растерявшую былой задор и вот-вот грозящую выпасть из промокшего пучка, но удержалась от замечаний. Если и впрямь выскользнет – подхвачу, а нет – так и не буду Живку расстраивать, инструмент-то всё одно загублен.

Дышалось с трудом. В такой мокрости болотникам да русалкам с водяными самое раздолье было бы. Хотя и кикимора не жаловалась. А я люблю сырость не настолько, чтоб водою дышать. Но в этом облаке хотя бы можно было рассмотреть друг дружку на расстоянии вытянутой руки. А уже в десятке шагов клубилась молочно-белая завеса, настолько плотная, что даже наши, отличные от людских, глаза не могли за неё пробиться.

Да нам туда и не надо было. Гиблые-то кочки вот они. Под ногами противно захрустело – ничего себе! Это называется «как бы много»?! Земля оказалась сплошь покрыта тоненькими косточками, будто все окрестные птицы именно сюда стремились в свой последний полёт. А птичьих трупиков не наблюдалось. И вони никакой не было. Только давным-давно очищенные водой и временем скелетики.

– Мав, ты только погляди! – восхищению кикиморы не было предела. – Это ж сколько можно бусиков понаделать!

Какие бусики?! Нет, не заорала. Я воспитанная лесавка. Только мокрым воздухом подавилась, закашлялась, согнувшись, кикиморе даже пришлось меня в чувство приводить. А так ничего не сказала. Хотя воображение и успело нарисовать живописную картину нашего возвращения в Жилой край седьмиц эдак через несколько. Перед моим внутренним взором ползли едва живые, грязные и измождённые мы, таща за собой волокуши с горами птичьих костей. Я потрясла головой, отгоняя непрошенные видения, и попыталась переключить Живку на более важный объект.

– Кочки вижу, обещанные кости тоже. А ягод не видать. Чего изучать-то станем?

Кикимора немедленно встряхнулась, по-новой обозвала меня балдой и кивнула на ближайшую кочку: мол, а это чем тебе не ягоды? Но там, куда указывала Живка, не то что ягод, кустиков никаких, травы и то не было. Немало озадаченная, я присела на корточки, поправив сползающую с плеча сумку, и практически уткнулась носом в мшистый бугорок. Может, хватит уже меня разыгрывать?! Нет же здесь никаких ягод! Живка недоумённо похлопала глазами, присела рядом и тоже воззрилась на кочку. Потом опасливо протянула руку, двумя пальцами ухватила что-то невидимое и ткнула мне прямо в лицо:

– Да ты издеваешься, что ли? Вот, смотри, коль издалека не видишь!

Я аккуратно попыталась ухватить то, что она мне протягивала, но пальцы сомкнулись, пройдя сквозь пустоту. Теперь мы поедали глазами уже друг друга. Одна, значит, ягоды и видит, и пощупать может, а для другой они вовсе не существуют. И что бы это значило? Живка медленно свела пальцы и круговым движением потёрла их друг об друга. Если бы мне были видны ягоды, возможно, я бы и брызнувший сок разглядела. Но для меня по-прежнему в руке кикиморы ничего не было.

– Ты как с целительством? Дружишь? – словно бы невзначай поинтересовалась кикимора.

Дружу ли я с целительством? Хороший вопрос. Для людского понимания очень даже дружу, чуть ли ни единым касанием могу поднять на ноги. А по лесным меркам… Я и хворь-то не всякую распознать способна, где уж вылечить! Так что я только головой помотала: нет, мол, если что, на меня особо не рассчитывай.

Кикимора скисла.

– Эх, а я хотела слопать пару ягодок – посмотреть, что будет. Ну, нет так нет. Пойдём другим путём.

И неунывающая Жи принялась водить ладонью над кочкой, бубня себе под нос что-то неразборчивое. Сквозь пушистый изумрудный мох медленно начали проступать чёрные, больше похожие на сухостой, веточки, облепленные крупными ярко-жёлтыми бусинками. А вот и ягоды.

– Жи, а я всё равно понятия не имею, чего с ними делать.

– Разглядела, да? – кикимора довольно потирала руки. – Жуй давай, чего попусту на них смотреть!

Всё правильно – кикимора способна моментально разглядеть опасность и нейтрализовать её. Пока ягоды висят на веточке, на них смотри не смотри – ничего не высмотришь. А как только они примутся оказывать хоть какое-то воздействие – правильно, на меня за неимением никого больше, - так сразу себя и выдадут. Если от них будет польза, кикимора её разглядит и учтёт, а вред сразу же ликвидирует. Кикиморы ж главные в лесу по части целительства. Не считая шишиг, конечно, но те и необщительны, и не в каждом лесу их встретишь. И я поспешно отправила в рот парочку жёлтых шариков.

– Ты сколько ягод съела? – деловито поинтересовалась Жи.

– Можно подумать, ты сама не видела!

– Как есть балда! Разумеется, не видела. Ты-то их видишь, – не добавила ясности Жи. – Так сколько?

– Две… – кто-то явно проявлял чудеса бестолковости. И что-то мне подсказывало – это не кикимора.

– Угу… Так… Хорошо. Ждём минут пять, и глотаешь ещё парочку. Думаю, достаточно. Да не куксись! Всё ж просто. Для тебя ягод не было, а для меня были. Так я наложила чары, чтоб наоборот. Поэтому я их видеть и перестала, а то как бы ты на себе испытывала то, чего нет.

Ах, вот оно что! Но позвольте-ка!

– А как же ты собираешься лечить то, чего для тебя нет?!

– Мав, я тебе уже говорила, что ты балда? И с чего бы мне лечить ягоды? Я тебя, если понадобится, исцелю. А ты для меня очень даже есть. Ой! Ма-а-ав!!!