Одержимость

Одержимость

Я рисую и рисую. Мне не хочется ни спать, ни есть, только рисовать. Прекрасное настроение. Мир вокруг меня улыбается и смеется, подталкивая ко мне удивительные сюжеты один за другим. Воздух прозрачен и чист. А я спокоен. Радуюсь каждую секунду.  

Проходит три дня. Или пять. Я уже не знаю. Сижу на стуле и смотрю на картины. Дешевка. Я во всем никчемный. Пустой и бесполезный алкоголик Ван Гог, так обо мне говорят. Хватаю бутылку и осушаю половину залпом. Что может быть лучше абсента? Только он способен частично вернуть меня к жизни. Картины ужасны, но рукам до этого нет дела, они продолжают рисовать это уродство.  

Не могу больше. Ненавижу краски и эти чертовы холсты. Они во всем виноваты. Меня трясет. Закрываю глаза, лишь бы не видеть этот кошмар. Чувствую, как внутренности выворачивает наизнанку. Вылетаю на улицу, бегу в кафе за очередной порцией абсента. Небо странно морщиться. Облака меняют форму, закручиваются в спирали. Мне становится страшно. Сердце бьется о ребра, словно хочет сломать их. Цвета меняются местами, небо уже желтое, а облака зеленые. Какого черта?  

Мир вокруг сжимается. Не дает мне дышать. Я должен рисовать. Или умру. Холодный пот стекает по лбу, а я не могу шевелиться. Страшно. Кто-то идет в мою сторону. Фигура искажена, она угрожает мне. Хватаю камень и кидаю в её сторону. Фигура останавливается и что-то злобно кричит. Хочет убить? Определенно. Надо спешить. Бегу без оглядки. Останавливаюсь, когда облака становятся обычными. За мной гонится мой единственный друг Поль Гоген, он запыхался. – Он хочет меня убить, – говорю. – Винсент, старина, это я. Зачем ты убегал от меня?  

Смотрю на него и думаю. Идиот. Как это мог быть он, когда это была черная фигура, угрожающая моей жизни. Нечто, с двумя огромными дырами вместо глаз. Оно заставляет меня день за днем рисовать это уродство. Молча разворачиваюсь и иду к дому.  

Надо рисовать, иначе он вернется. Но, зайдя в дом, снова вижу эти чертовы картины. Раскидываю их по комнате, краски летят во все стороны. Гоген стоит за спиной и молчит. Ну и пусть. Он тоже знает, я бездарность.  

Голова начинает кружиться. В ушах невыносимо звенит. Картины оживают. Двигаются, и насмехаются надо мной. Неудачник Ван Гог, вынужденный рисовать абсолютное безобразие. Страх вернулся. Не хочу, чтобы меня убили мои собственные картины. Хватаю красную краску и заталкиваю в рот, она меня защитит. Гоген пытается отнять ее. Он не понимает, это мое спасение. Иначе умру. Красный всегда защищает.  

Ему удается отобрать краску. Кричу на него.  

–Убирайся отсюда. Ты мне жизни не даешь. Тоже хочешь моей смерти. Все вы хотите, -указываю рукой на картины, но они уже не двигаются.  

Я вижу, Поль зол. Хочу взять слова обратно, ведь он мой друг. Но он уже уходит. Что я наделал? Зачем обидел его? Сажусь на пол и пью, пью...  

В голове уже такой туман. Страх то накатывает, то отпускает. В моей голове живет монстр, он хочет съесть меня целиком, он питается моими страхами. Или он реален? Я уже давно не понимаю, что тут правда, а что плод моей больной фантазии.  

Совсем забыл, почему ушел Поль. Надо бы его вернуть. Пытаюсь встать, тело не слушается. Меня отравили. Ну вот, теперь я точно умру. Опять трясет, все вокруг вертится, замирает, а потом бежит еще быстрее. А я так и сижу на полу. Дышать нечем. За окном вижу искаженного человека. Он здесь. Отравил меня, а теперь вернулся, чтобы добить.  

Снова звон в ушах. Звенит так, что я не слышу даже собственных мыслей. Резко вскакиваю, человек стоит рядом. Он смотрит на меня. Видимо, его отрава не сработала. Ждет момента, думаю я, и хватаю бритву со стола. Отрезаю мочку уха. Боли совсем нет. Кровь капает мне на плечо, а фигура уходит. Думает, я сам себя убью. Но не дождется.  

Поднимаю с пола окровавленную часть уха и оборачиваю своим платком. Звона больше нет. Выхожу на улицу. Поеду в бордель. С тех пор, как рядом со мной нет Син, я так одинок. Захожу в здание, девушки стоят кучками и болтают. Подхожу к одной из них и выдавливаю улыбку. Мы давно знакомы. Достаю платок и разворачиваю. Нужно с кем-то поделиться хорошей новостью, что звона больше не будет. Вижу свое ухо и снова улыбаюсь. Кажется, она кричит. Или все кричат. Выбегаю на лицу.  

Утром я едва разлепляю глаза. Первым делом хватаю абсент и выхожу на воздух. Мир какой-то синий сегодня. Небо, трава. Все синее. Опасность. Чуть позже меня снова окутывает волна безумного страха. Меня все ненавидят, я неудачник, а теперь еще и инвалид. Живу на чужие деньги, а на самом деле давно должен умереть от голода. Меня преследует монстр, хочет убить, а я могу только рисовать, пытаясь спастись. Я так боюсь смерти…  

Два дня я в беспамятстве, пью и пью. Гоген вновь приходит, но он знает, меня не остановить. Я чувствую, как ему жаль. Еще бы, больной алкоголик, решивший, что способен нарисовать что-то стоящее. Он не понимает, я рисую, потому что иначе меня не будет. Мы много ссоримся. Кричим. Я ему противен. Я псих. Знаю, он больше не придет.  

Мне нужна профессиональная помощь. Люди на улицах меня бояться, даже просят власти избавить их от безумца. Собираю вещи и добровольно отправляюсь в психиатрическую лечебницу в Сен – Реми… Надеюсь, они помогут мне перестать бояться.  

Там я рисую. Теперь это не защита, мне просто этого хочется. Вспоминаю, что раньше рисовал хорошие картины, и рисовал для удовольствия. Персонал всегда рядом. Они следят за мной. Каждую секунду. Черная фигура появляется, но не приближается. Боится их.  

Я живу в клинике уже год. Иногда рисую, а иногда мир снова меняется. Брат присылает мне краски, хочет, чтобы я больше рисовал, думает, это поможет. Краски нужно есть, особенно, красную. Врачи их отбирают, ждут, пока небо станет обычным, прежде чем вернуть.