Один день Ивана Сергеевича

Один день Ивана Сергеевича

...Однако, когда я понял, что мир существует, я решился. Проделал короткий путь по крыльцу из трех ступенек и постучал в дверь. Тишина. Я огляделся по сторонам. Куда ни кинь взгляд, везде сплошная белая пустыня. Нужно было во, что бы то ни стало достучаться, пока... Иначе она снова поглотит меня и надолго. Я ударил сильнее. За дверью послышались шаркающие шаги и старческий голос пробурчал:

- Кого там еще дети носят? - затем громче, - Кто?!

За дверью прокашлялись, затем послышался звук отодвигаемой щеколды и скрипнув, тяжелая дверь медленно отворилась. Моему взору предстал сухой седовласый старик, а перед ним соответственно оказался я.

- Ты еще что за буй? - спросил он с недовольством, оглядывая меня с головы до ног. И добавил:

- Чего к нам "приуздил"?

Я улыбнулся, как можно шире и в своей обычной нахальной манере произнес:

- Эй, блондин, отворяй ворота! Чего гостя на пороге держишь? Ты молодца накорми, напои... - Я подмигнул, - В баньке попарь, а уж потом мозги вкручивай! А то, что за буй понимаешь припёрся, - передразнил я деда.

- Ладно, хватит "уздеть", - засипел он, - Иди за мной.

И он двинулся по коридору, что сразу же начинался от входа. Я помешкав последовал за ним, аккуратно прикрыв за собою дверь. Пройдя с десяток метров, мы очутились в большом, но темном зале, чей потолок уходил в небо до самого пятого этажа. Ко всему этот зал был еще и столовой. В центре стоял стол.

- Эй, - услышал я, - Здорово!

Обернувшись я увидел друга, старого друга и обрадовался (именно обрадовался, а не удивился). Мы сердечно обнялись.

- Вот, два ушлёпка нашли друг друга, - проворчал дед.

- Эй, блондин, не серчай, - парировал я.

- Да, дед ты чего? - воскликнул друг, - Это же мой товарищ! Мы с ним... Эх! - снова воскликнул он, хлопая меня по плечу, - Давай жрать.

Вот! Вот мысль о еде меня приятно окатила с ног до головы и с головы до пят щекотливой и приятной волной. У меня так всегда, в предвкушении чего-нибудь по мне волны бегают...

- Ух, "Глядь" какая, - то ли восхищенно то ли возмущенно сказал дед.

Я обернулся и замер. По лестнице в зал спускалась девушка. Была она и высокой и красивой и... Ну, понимаете такой как надо. Такой, как я всегда себе представлял. Такой, какой, по моему мнению, хотели бы обладать ну просто все мужчины мира (хотя бы один раз!). Новая волна забегала по моему телу (я такого напредвкушал) и я как бы ответил деду:

- Гляжу...

- Здравствуйте, - поздоровалась она со мной наиприятнейшим голосом. И поглядела на меня (как мне показалось) с любопытством. А когда такая девушка смотрит на вас с любопытством, вы начинаете воображать себе такое... В общем я кое-как справился с очередной волной и выдавил из себя:

- Привет! Э..э.. Как дела? - не очень удачно начал конечно, но пока сойдет и так.

- Эх, "Глядища", - проворчал дед. Сплюнув на пол, он развернулся и двинулся вверх по лестнице.

- А вы к нам надолго? - не обращая внимания на деда спросила она, - А то с ними так скучно, а вы как новый воздух...

Я раскрыл было рот, но очередная волна захлестнула меня от ног до головы. Пришлось неопределенно пожать плечами. Я вообще работать хотел, но как начать работать, когда тут такое?!

Она хлопнула длинными ресницами:

- Значит надолго, - и сложила руки на груди... Ну, как сложила, правильнее сказать охватила, четко обозначив контуры идеального размера, от чего очередная волна, отошедшая от головы, до ног не дошла и застряла где-то между ними. Из неловкого молчания вывел друг. Он хлопнул меня по плечу, толкнул к столу, а ей сказал:

- Дура, неси чего-нибудь выпить, - а когда она ушла, обратился ко мне, - Хороша Глядища?

- Хороша, - ответил я мечтательно и вдруг серьезно добавил, - А чего это вы выражаетесь так странно? Вроде бы материтесь, а вроде как дети...

Внезапно всё поплыло, появился какой-то туман, видимо потерял сознание... Я еще помню подумал: как бы чего в беспамятстве не натворить...

Однако, когда я понял, что мир опять существует, мы уже сидели за столом. Я, дед, друг и красавица. Стол они накрыли королевский и вместо работы я уплетал за обе щеки. Во время обеда (а я думал, что мы обедаем) никто не проронил ни слова. Каждый ушел в себя и собственно в пищу. Я закончил последним. Вытер салфеткой губы и поблагодарил за еду.

- Тебя с какого буя в наши дибуны занесло? - неожиданно спросил дед.

- А я, что в Дибунах? - удивился я, припоминая название такой станции где-то под Питером, точнее над.

- Ага, в "дибенях", - уточнил друг место моего нахождения.

- Ааа! Ха-ха! Это блондин так матерится! - почему-то радостно сказал я (видимо осененный внезапной, но очень удачной догадкой).

- Что значит матерится? Слова не матерные, значит не мат, - пояснил друг, как-то очень довольно.

- Это его киса научил... - раздался голос красавицы. Ах, что за голос, друг тут же встал. Друг который сидел за столом.

- Киса? - ощутив укол ревности, переспросил я.

- Да пришлось научить, - самодовольно сказал друг, - Он ужасно матерился. По поводу и без. Мы все думали, как бы его отучить и я придумал! Надо матерные слова заменить созвучными! А созвучные слова уже слух не режут и оскорблений никому не наносят! - и он снова уселся глядя то на меня, то на красавицу.

- Подожди, подожди, - медленно проговорил я, - То есть, если он матерится по другому, иначе, он значит по твоему не матерится вообще?

- Конечно! Он вообще не матерится. Слова не матерные и значит не содержат матрицу мата...

- Слова не матерные, но если он скажет, то он твою маму... - запальчиво произнес я, - Ну, это... самое... Ну, ты понял... Тут ведь что? Сказал он по другому, но смысл же сказанного не меняется. Он как хотел это сказать, он это и сказал! И это если еще не разбирать его пожелания. А то может он действительно этого бы хотел!