Один из вариантов жизни

Рассказ третий Запах сигарет

Я не могла никому рассказать о том, что со мной произошло…

Но и не думать об этом я тоже не могла! Мой материализм пошатнулся. А я всё повторяла фразу, засевшую в голове со студенческих времён: материя – это объективная реальность, данная нам в ощущениях. ОБЪЕКТИВНАЯ… РЕАЛЬНОСТЬ… ДАННАЯ… НАМ… В ОЩУЩЕНИЯХ…

Вот: В ОЩУЩЕНИЯХ! А что если контакты с лежащим в коме Александром были только моими ощущениями? Но как же это возможно? Так ярко!

И тут я вспомнила, как за год до этого отдыхая в Одессе в санатории «Куяльник» попала на выступление знаменитого гипнотизёра. Как вместе со всем залом была поражена происходящим на сцене. А там – вызвавшиеся поучаствовать в шоу зрители то ползали по полу, «собирая ягоды», то перепрыгивали через воображаемый ручей, то с ужасом вскакивали на стулья, опасаясь ядовитых змей. Они находились в реальности, созданной гипнотизёром…

Я думала об Александре постоянно, но он больше не приходил…

Как странно знать, что расстоянье,

Сжимаясь, не соединяет!

И не меняет расставанье

На долгожданной встречи миг.

Две цели – время и пространство –

Не достигаясь, сохраняют

Своё тупое постоянство,

Свой вечно безразличный лик.

Это было моё последнее стихотворение перед долгим «молчанием». Тогда мне даже казалось, что я «замолчала» навсегда…

…Ни в какой Париж я, конечно же, не полетела. Предпочла Франции Египет и перенесла тур на полгода, чтобы заняться издательскими делами Александра. Первое, что сделала, – переписала авторский договор на его имя. Потеряла в гонораре, так как у почти готового тиража пришлось менять обложку и страницы с выходными данными, но осталась довольна. И, постепенно вникая в издательские и редакторские тонкости, незаметно для себя очень этим увлеклась.

Однажды, проводя, как обычно, вечер за компьютером, я открыла папку «рассказы», в которую после смерти мужа ни разу не заглядывала. Именно её имел в виду Александр, начиная наш последний разговор. В ней не было ни одного законченного произведения – так, обрывки мыслей, попытки описания своих ощущений, отдельные удачные фразы и слова, которые могли бы стать частью какого-то текста, примеры названий, перечень возможных тем, наброски сюжетов.

Я всё это очень внимательно перечитала, пытаясь понять, что же ему здесь понравилось. И вдруг мой взгляд зацепился за совершенно обычное, казалось бы, словосочетание «запах сигарет»… Через полтора часа был написан вот этот, первый в моей жизни рассказ.

ЗАПАХ СИГАРЕТ

Сегодня, впервые после того страшного майского вечера, Алла захотела остаться одна. Ей нужно было подумать, не отвлекаясь на дочкины капризы и привычные домашние дела. Зайдя после работы в детский сад, она договорилась с воспитательницей, что оставит Лялю на ночь. Потом заглянула в группу. Девочка возилась в углу с куклой и, увидев мать, неохотно оторвалась от своего занятия.

Алла, погладив дочь по светлым кудрявым волосам, сказала, что вечером ей надо поработать, поэтому Ляля останется ночевать здесь. Малышка захлопала в ладоши и, даже не поцеловав мать, вернулась к своей кукле, чтобы сообщить ей радостное известие. В другое время такое безразличие дочери, наверное, расстроило бы Аллу, но сегодня она не обратила на это внимания.

От детского сада до дома идти всего-то минут пять, но Алла решила, что возвращаться в душную квартиру ещё рано, и пошла по тенистому бульвару в противоположную сторону. Июнь в этом году был жарким как никогда. Солнце плавило асфальт. А воздух накалялся так, что было трудно дышать.

Несмотря на то, что было всего четыре часа дня, улица выглядела пустынной. И даже у фонтана в конце бульвара все лавочки были свободны. Алла села на самую дальнюю.

Теперь надо было сосредоточиться. Завтра её снова вызывают к следователю. И, конечно, опять спросят, что же произошло тем вечером полтора месяца назад. Но она помнила только, как женщина в белом халате говорила ей тихо и ласково: «Дай-ка мне ножик. Разожми руки. Сейчас перевяжем, и всё пройдёт». Ладони сильно болели. Громко плакала дочь.

Ещё она помнила белое лицо мужа на залитой кровью подушке…

В комнате ходили чужие люди. Один, молодой и худой, в милицейской форме что-то писал, сидя за столом и говорил тому, что с фотоаппаратом: «Если бы соседи нам не позвонили, то неизвестно, чем здесь всё закончилось бы. Может, этот, когда очухался, добил бы свою жену, или она, пока муж без сознания, его прирезала бы».

Но знакомый участковый после их ухода успокоил Аллу: «Да вы не волнуйтесь – дело яснее ясного. Судя по порезам на ваших руках, он набросился на вас с ножом. Обороняясь, вы схватили попавшийся под руку бронзовый подсвечник, и ударили его по голове. Так ведь всё было?».

Алла кивнула.

…Вспоминая этот разговор, Алла сама не заметила, как покинула скамейку в сквере и дошла до своего дома, но одной идти в квартиру не хотелось. «Зря оставила Лялю в садике!» – с досадой подумала она.