Один из вариантов жизни

Рассказ восьмой Компакт-диск

…Когда я, совершенно обессилевшая, нагружённая покупками, часа через три вернулась домой, меня ждал ещё один сюрприз. На дверной ручке висел пакет, в нём – жёлтые хризантемы. Сквозь прозрачный пластик также виднелись коробка конфет и компакт-диск. Выложив содержимое пакета на кухонный стол, я обнаружила ещё и билет в филармонию с прикреплённой к нему запиской: «Елана, спасибо за то, что ты для нас сделала. Ждём тебя на нашем юбилейном концерте (не забыла дату?). И ещё: дарим этот диск. Мы записали его в “Волга-Спектрум” (далее шёл адрес и номер телефона фирмы) – так что проигрывай, не бойся.

Игорь, Татьяна Карелес».

Вскипятив чайник и заварив кофе, я открыла коробку конфет. Это оказалось «Птичье молоко» с моей любимой коричневой начинкой. Я живо представила, как Татьяна, купив сразу несколько коробок, откладывает для меня конфеты именно с шоколадным суфле. Хотя, скорее всего, на днях у неё был концерт на кондитерской фабрике, и она попросила, чтобы коробку наполнили только такими конфетами. Но всё равно приятно – не забыла мой вкус!

Предаваясь этим размышлениям, я всё не решалась взять в руки диск, а только поглядывала на него. Прозрачная сиреневая коробочка в два раза тоньше обычной. На фиолетовом фоне обложки – улыбающаяся Татьяна в тёмно-розовом концертном платье и непривычно серьёзный Игорь в тёмно-синей рубашке. В его руках гитара, глаза как всегда полузакрыты… А ведь этот диск точно такой же, как тот… Когда это было? Лет двадцать назад? Точно! В 1982 году! Как раз в день моего рождения: 26 февраля.

…В тот день я захотела сделать себе подарок. В кинотеатре «Рассвет» шёл ретроспективный показ фильмов Антониони, и я, отпросившись с работы пораньше, спешила посмотреть «Идентификацию женщины».

Уже огибая угол дома, за которым и находился кинотеатр, я буквально столкнулась с Татьяной. Но она меня даже не заметила. Только посмотрела невидящим взглядом и побежала дальше.

Мы были знакомы с ней несколько месяцев – на каком-то сборном концерте я впервые услышала, как она поёт. Среди махровой самодеятельности вдруг зазвучало её божественное меццо-сопрано. Помнится, это был романс «Твои глаза зелёные», который постоянно напевал один, очень дорогой мне человек. У меня ведь тоже зелёные глаза.

Впечатление от услышанного было настолько сильным, что у меня почти сразу сложились стихи:

Парит ваш голос –

белокрылый стерх.

Иль ангелы с картины Боттичелли?

А сердце бедное моё,

как на качелях,

За голосом –

то вниз летит,

то вверх.

Всё выше!

Зал застыл: не долетит!

Как с высоты такой легко сорваться!

У Вас ещё две ноты до оваций.

А у провала зверский аппетит.

Но долетел!

И вниз опять,

и вниз.

Всё ниже, ниже –

это невозможно!

Но звук парит,

акустикой умножен.

И замирает в шорохе кулис.

Как только Татьяна закончила выступление, я отправилась к ней за кулисы. Тогда ещё не было в ходу слово «спонсор», поэтому я предложила: «Давайте сделаем интервью для газеты – вдруг кто-то захочет помочь вам выйти на профессиональную сцену…».

Интервью было написано, и действительно, нашлись нужные люди: Татьяну стали приглашать поучаствовать в разных концертах, даже филармонических…

Столкнувшись с ней на углу дома, я ни о чём таком, конечно же, не подумала. Я даже обидеться не успела, а только удивилась, что она меня не узнала. И вдруг услышала за спиной её голос: «Я не могу больше это слушать одна! Пойдём…», – и побежала, а я, едва успевая, – следом за ней.

Мы поднялись в квартиру на третьем этаже (Татьяна жила как раз в доме возле кинотеатра). Она сбросила пальто на попавшийся по дороге стул и, махнув мне рукой, что разуваться не надо, направилась в кладовку. Включила свет и, пропустив меня вперёд, заперла за нами дверь.

Комнатка была очень маленькой и казалась ещё меньше из-за того, что её стены и потолок были обиты тёмно-вишнёвым бархатом. На полу – войлочный ковёр такого же цвета. Помещение напоминало радиостудию, но не было в нём ни окна в операторскую, ни микрофонов. Да и вообще ничего не было, кроме небольшого деревянного ящика защитного цвета, вроде тех, что военные используют для хранения боеприпасов. Но почему-то я сразу поняла – внутри проигрыватель.

Татьяна достала из ящика плоскую серебристую коробочку, похожую на немного вытянутую лепёшку, с круглой прозрачной крышкой и несколькими кнопками с одной стороны и двумя небольшими динамиками с другой. Это сейчас я не испытала бы ни удивления, ни восторга от обычного CD-плеера. Но тогда я увидела его впервые. Теперь я даже не уверена, что они вообще в то время существовали. Следом Татьяна извлекла из ящика точно такой же диск, что теперь лежит у меня на кухонном столе.

«Сейчас, сейчас – услышишь», – торопливо говорила она, пытаясь дрожащими пальцами зацепить крышку коробочки.