Один из вариантов жизни

Рассказ тринадцатый Двенадцатая ночь

…Поездка на олимпиаду плавно перешла в неожиданные каникулы. Ректорат наконец-то догадался, что лучше дать студентам (и преподавателям!) недельный новогодний отдых перед сессией, чем фиксировать многочисленные опоздания на экзамены.

Новый год встречала с семьёй дочери, а когда второго января гости уехали к себе домой, решила оставшиеся выходные посвятить исключительно отдыху. Хотя были, конечно, мысли сесть за рассказ. Но… он оставался всё в том же невербальном виде, а я, отложив на потом и его, и все другие дела, вплоть до мытья грязной посуды, целыми днями смотрела телевизор или лежала не диване с приятной книжкой, наслаждаясь свалившимся на меня бездельем. На улицу почти не выходила: продуктов, закупленных к Новому году, обычно хватает на целую неделю, а сегодня только пятое января!

…Как и во все предыдущие, в этот день я проснулась поздно. Наверное, даже после полудня: солнце светило уже мимо моего, выходящего на восток, окна. И, проснувшись, не побежала сразу на кухню ставить чайник, а продолжала нежиться в постели, думая, что вот это и есть настоящее блаженство.

Но, поднявшись, чтобы, наконец, приготовить себе завтрак, вдруг почувствовала слабость и лёгкое головокружение. Почти сразу начался озноб. Ещё не веря, что заболеваю, я решила всё же измерить температуру. Ртуть мгновенно заполнила почти весь столбик.

«Ого! Сорок!» – ахнула я про себя.

Порывшись в аптечке в поисках аспирина или, на худой конец, цитрамона, я ничего не нашла. Поэтому решилась на радикальное народное средство: добралась, шатаясь, до ванны и встала под ледяной душ.

Мне показалось, что капли, ударяясь о тело, с шипеньем превращаются в пар. Но сразу стало легче. Вернувшись в комнату, я увидела, что за окном уже сумерки.

«Сколько же я простояла под душем? – думала, ложась в постель. – Как бы не схватить воспаление лёгких!».

В гостиной часы пробили одиннадцать раз и, помолчав несколько мгновений, – ещё один. Половина двенадцатого! Видимо, я задремала… ужасно болит голова!

В это время на мой лоб легла чья-то прохладная ладонь.

«Должно быть, у вас инфлюэнца», – произнёс мягкий женский голос.

«Что такое инфлюэнца? – напрягла я память. – Ах да, так когда-то называли грипп».

Я открыла глаза. У изголовья стояла молодая женщина с роскошными светлыми волосами, чуть приподнятыми вверх и ложащимися пышными локонами на её правое плечо. Она была в лёгком голубом платье, плотно облегающем грудь и легко струящемся до самого пола.

– Я вас где-то видела… – сказала я. – Вспомнила! Вы нарисованы на картине, что висит у меня в холле…

Женщина кивнула.

– Но её же рисовали… с меня. Вернее, она стала иллюстрацией к моим стихам:

Мне снится дом под черепичной крышей.

Я наяву здесь не была, но знаю,

Что дверь сейчас откроется неслышно

И мне навстречу выбежит незлая

Собака. С узкой треугольной мордой,

Глазами умными и шерстью водопадом.

На стройных лапах выступая гордо,

Она одна пойдёт со мною рядом

В бесшумный сад. Там, в глубине, беседка,

Почти невидимая в листьях актинидий.

Я помню, что в беседке той нередко

Мне было хорошо сидеть. И видеть

Кусочек пруда, чаши снежных лилий

И куст кизильника, дрожащий еле-еле.

И на лужайке – ряд волшебных линий

Зелёных туй и бледно-синих елей.

Над головою сад – шатёр бездонный –

Нарядный от вершин и до партера.

…Уж сумерки. И в цветнике у дома

Сейчас зажгутся свечи энотеры.

И в доме вспыхнет свет. Мой взгляд случайный,

Пока ещё не опустили шторы,

Там разглядит накрытый стол для чая,

Камин, горящий в комнате просторной.

Там ждут меня. А кто – пока что тайна.

А, впрочем, мне до этого нет дела.

Ведь я была в саду моих мечтаний,

А у мечты не может быть предела!

Женщина, улыбаясь, кивала в такт моим словам, как будто произносила их, но про себя.

– Значит, вы – это я!

– Не совсем! – улыбнулась незнакомка. – Меня зовут Евлана… Да-да, почти как тебя! И я тоже существую. На картине не ты, а я. И мой дом, мой сад. Но художник нарисовал всё это по твоим стихам, а точнее, по воспоминаниям.