Один поцелуй до другого мира

*** 1 ***

Город сдался без боя отрядам жестокого префекта Ксандора. Алым жрицам не будет пощады. У юной Ивы остались считаные часы на то, чтобы попытаться спасти сестер. Она должна убить Ксандора, или он убьет их.
Вот только сделать это не так просто: кинжал сработает лишь в одном из миров – отражений. Один поцелуй - и души переместятся в другой мир. В какой? Воля случая. Ведь миров сотни, и можно оказаться где угодно.
Успеет ли Ива убить своего врага? Или что-то снова пойдет не так?

Бумажную книгу можно купить в интернет-магазинах 24Book и Лабиринт

***

Она шла, чтобы убить его.

Впервые с того дня, как войска Конфедерации, преодолев границу Сфоридиса, подошли к стенам Куржа и разбили лагерь, Ива надела алое платье. Она знала, что алый цвет мгновенно выдаст ее с головой: только жрицы культа богини любви имели право носить одежду этого цвета. Знала, что любой патруль тут же опознает ее и отведет к префекту, где ее сначала допросят, а после убьют.

Но она должна убить первой!

Город сдался без боя. Натиска Конфедерации не выдержал даже многотысячный Терн. Армию не остановили ни рвы, наполненные водой, ни крепкие каменные стены, ни лучники, ни хорошо подготовленные отряды воинов, вооруженных щитами и мечами. Не чета ополчению, спешно собранному в здесь, в Курже, где каждый вооружился чем мог: древними мечами, оставшимися от деда, проржавевшими и разболтанными в рукояти, тесаками, что прежде использовались для рубки мяса, вилами и даже кольями, выдернутыми из изгороди.

Вот только сражаться не пришлось. Совет Пяти принял решение вынести золотую печать и положить у ног префекта, смиренно отдавая город на милость победителя. В Совете Пяти не было трусов, но Курж возглавляли рациональные люди: город все равно падет, так не лучше ли поберечь жизни граждан, а заодно и постройки от неумолимой мощи вражеской армии. Войска Конфедерации жестоко карали сопротивление, но к покорившимся городам проявляли милосердие.

Конечно, без показательных казней не обойдется, да жриц богини любви вычистят до последней сестры, пусть ей от роду всего десять лет, — именно в этом возрасте девочек отдавали в Алый дом. Что же, такова война — без жертв не обходится.

Ворота Куржа гостеприимно распахнулись. Пятеро старейшин в белых одеяниях вышли вперед и склонили колени перед префектом. Один из них, не поднимая головы, протянул вышитую золотом подушечку, на которой лежала печать.

Ива наблюдала со стены — у нее давно хранился ключ от неприметной железной дверцы, за которой начинались ступени, ведущие в одну из заброшенных смотровых башен. Конечно, стражники, проходя по стене, каждый раз миновали башню, но надолго не задерживались в этом ненадежном, полуразрушенном и лишенном крыши убежище.

В тот день здесь и вовсе никто не появился. Никто не отвлекал Иву от созерцания того, как старейшина передает Курж в руки самой смерти. Ее смерти.

Отсюда плохо удавалось разглядеть, но смерть неожиданно оказалась довольно молода. Префект снял шлем и оказался жгуче черноволос. Очевидно, командир когорты был уроженцем Аланка — одной из стран, входящих в Конфедерацию. Он благосклонно принял печать и коснулся правого плеча старейшины, разрешая подняться.

Ворота оставили открытыми, но префект не торопился входить в город. Лагерь разбили у его стен, а в Курж отправились патрули. Солнце огнем горело на золотых нагрудниках и шлемах с высоким гребнем: каждый житель должен заметить воинов издалека, а заметив, вспомнить, кому теперь принадлежит город.

Ива знала, что это короткая отсрочка. И пускай сейчас все не кажется таким опасным, пощады не будет. Завтра в Курж войдет отряд, чтобы отыскать Алый дом и убить всех сестер, не оставив ни малейшего шанса никому из них.

Поэтому с утра Ива надела алое платье и отправилась к выходу из города. Жители отворачивались и опускали глаза при виде той, с кем еще несколько дней назад с почтением здоровались. Им было жаль жриц, особенно юных девочек, но война есть война. Да, они погибнут, но зато их собственные дочери и сестры останутся живы.

Никто точно не знал, откуда взялась эта черная ненависть к жрицам древнего культа. Знали только одно — в любом городе на территории Сфоридиса их вырезали подчистую.

— Ива! — тихо окликнул ее пекарь Рубер, что стоял у дверей своей булочной.

Всего пару дней назад Ива покупала у него свои любимые соленые крендельки. Ну как покупала — Руб молча всунул ей в руки бумажный пакет, а когда Ива протянула пару медных монет, замахал руками как заполошный.

— Нет, нет, даже не думай! После того, что вы, девочки, сделали для моей жены, это мы вам по гроб жизни обязаны!

Ива и Роза приняли у жены пекаря тяжелые роды, хотя никто уже не надеялся на благополучный исход, и теперь маленькой дочери Рубера исполнилось два года.

Рубер огляделся по сторонам, удостоверился, что поблизости нет никого, кто может подслушать, и прошептал:

— Я спрячу младших сестер. Приводи их ко мне.

Ива грустно улыбнулась и покачала головой.

— Спасибо, Рубер, ты хороший человек. Но это бесполезно. У каждого префекта есть специальный амулет — он укажет на жриц Алого дома, где бы те ни пряталась. Они найдут моих сестер, но и твоих жену и дочь не пощадят.