одиночество

одиночество

Всякий своего счастья кузнец

Одиночество - странная штука. Ты можешь быть один, даже находясь в кругу шумных друзей. Вокруг все веселятся, а ты один. Чувствуешь вселенскую тоску. За свою жизнь я прочувствовал много одиночества: потеря лучшего друга, разлад в семье, предательство, потеря себя и… потеря всего.

У этих видов одиночества были разные причины и степени боли, но каждое влекло за собой мерзкое чувство, заставляющее хотеть быть ещё более одиноким.

Кажется невероятной выдумкой теория знаменитого невролога о том, что способность чувствовать себя одиноким постепенно развивалась в людях для того, чтобы нам хотелось поддерживать отношения с другими. На мне его теория бы рухнула, меня одиночество втягивало и уносило от других…

Женщину ввезли в больничную палату. В коридоре на скамье остался сидеть её муж. От напряжения он постукивал ногой и заламывал пальцы рук. Спустя какое-то время мужчине разрешили зайти. На кровати лежала его жена. Она выглядела измученной, при этом нежно улыбалась, держа в руках счастье. Её счастье плакал и беспорядочно подрыгивал конечностями. Новоиспеченные родители молчали, тепло с любовью смотрели на счастье и молчали. Мать без слов вручила сына мужу, отец без слов принял младенца. Мужчина и женщина любили друг друга, было полное взаимопонимание, семья наслаждались моментом счастья.

Первое слово Пети было «мама». Только мамы оказалось две. Николай очень много занимался с сыном, попросту говоря он болтал с малышом обо всём, всё комментируя и называя и как-то кайфуя от передачи знаний из уст в уста… собственно говоря, из-за этого и случилось две мамы.

Был очередной день. Николай сидел на ковре рядом с Петей. Сын перебирал маленькие мячики, папа пристально следил влюблённым взглядом за маленькими ручками и ножками, иногда неосознанно протягивая руку к миниатюрным ладошкам малыша. Николай без устали комментировал каждое действие сына: «Вот какой мяяяячик, круглый, маленький, а удаленький, покатииииился под кровать, ай-ай…»

Хлопнула дверь.

- Я дома, - прозвучал женский голос.

Взяв ребенка на руки, мужчина пошёл в коридор. У входной двери молодая женщина снимала пальто и туфли.

- Мама пришла. - Радостно произнёс мужчина, обращаясь к ребёнку.

Женщина немного нахмурилась, забирая сына из рук папы. Малыш счастливо рассмеялся, и его пальчики схватили волосы матери.

- Как дела, мама? Устала?

У женщины вздулась вена на лбу, и она ответила мужчине дразнящим тоном.
- А у тебя как день прошёл, мама?
- Эй. С чего это я вдруг мамой стал? - с растерянной улыбкой спросил папа.
- А я с чего вдруг? Я тебе не мама. Между прочим, я твоя жена и хочу соответствующего обращения.

- Ладно, ладно, прости. - Заизвинялся мужчина и легко поцеловал женщину в щеку.

Сделав вид "а ля я тебя прощаю", женщина тихонько хихикнула.

Такие сцены происходили довольно часто, довольно часто папа называл жену «мама», а она дразнила его в ответ «мама», собственно слово «папа» практически не звучало в доме, поэтому для малыша некоторое время попросту было две мамы.

Много лет спустя, Петя, слушая от матери эту историю, неожиданно постиг. Есть что-то, но, если оно не названо, оно не столь весомо, сколь обретает после облечения в латы имени. Имя придаёт вес и в разы утяжеляет существующее. Есть некое томление, и вдруг ты назвал это одиночеством, и перед тобой разверзлась пустота.

«Мне сказали рассказать о себе, так что...

Меня зовут Петя. Мне пять лет. Люблю мороженое и мармелад. Я хожу в садик. У меня есть мама и папа. Мою маму зовут Марина. Она очень ласковая и добрая. У мамы зелёные глаза и волнистые волосы. Она самая красивая, папа это подтвердил.

Каждый день рано утром папа отводит меня в детский сад. Мне это не нравится, но мама с папой уходят на работу и не могут со мной сидеть. Хотя чего со мной сидеть? Закрыли бы дома, да и пошли на свою работу. Но этот мой план, ни папу, ни маму не устраивал. Итак, по необъяснимым для меня причинам, я ходил в садик.

Каждый день подъём в 7 утра, бесконечная ходьба и садик. Он очень шумный. Дети бесятся, орут и постоянно бегают. А бессмысленные попытки взрослых успокоить детей, только ухудшают ситуацию. Именно в садике я понял, что у нас дома тихо и что я люблю тишину. Единственное тихое место в садике было рядом с Ильёй. У Ильи была милая улыбка и хороший характер».

Илья был не разговорчивым и явно стеснительным. Он был бы рад составить ребятам компанию, но слишком зажимался и не мог сказать даже слова, поэтому ему оставалось лишь наблюдать издалека. Петя же наоборот стремился к покою и, заметив тихого ребёнка, взял инициативу в знакомстве.

Хоть в начале и были проблемы, но всего за пару дней их общение стало лёгким. Рядом со спокойным мальчиком Петей Илья смог расслабиться. Они придумывали различные сценарии своим игрушкам и отменно отыгрывали роли. Пару раз другие дети интересовались происходящим и присоединялись к игре, но они были столь шумными, что у Пети не хватало терпения, и он заканчивал игру. С поддержкой Пети Илья мог побороть свое смущение и наслаждаться обществом, но видя, что Петя уходит, Илья догонял друга, дергал за рукав и они уходили играть вдвоём. Как говорится, старый друг лучше новых двух. Мальчик это понимал и не хотел из-за непостоянных детей ломать дружбу с Петей.

К окончанию детского сада Илья привык к общению, а Петя привык к шуму. Они оба стали более открытыми, общительными, как бы привыкли общаться с другими. Однако мальчики присоединялись к другой компании только ради подвижных игр - прятки, догонялки, а в свои игры и истории старались никого не пускать.

На шестой день рожденья Пете подарили трансформера. Он был очень рад такому подарку и даже взял игрушку с собой в садик. Мальчик сидел на коврике, вертя игрушкой перед Ильёй. У того день рожденье было 6 месяцев назад и друг всё ещё играл с игрушкой подаренной тогда. Его машинка не могла сравнится по качеству с трансформером, но мальчики на этом не зацикливались.