Одинокий мир

Глава 7

- Тамара! Тамара, очнись! - тревожный голос с трудом пробивался сквозь кокон обновлённого шока. Вода тонкой струёй лилась на лицо, вырывая из беспамятства, но почти не принося облегчение.

- Что случилось? - её хриплый голос прозвучал, как чужой. - Где мы?

- Слава Великой и Праведной! - с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от сдерживаемой радости, отец Бран вновь принялся обтирать ей лицо. Его окровавленные руки дрожали, с трудом удерживая ветхую тряпицу. - Ты упала едва не под ноги лиру!

- Не помню..., - Томка повернула голову, оглядываясь. Всё тело ломило, а голова раскалывалась от боли.

- Ты получила тепловой удар. Была без сознания всю ночь, - святой отец всё ещё не мог прийти в себя. За прошедшие сутки, он так извёлся от беспокойства за подопечную, что теперь, когда девушке полегчало, был просто не в состоянии успокоиться.

Томка огляделась. Она лежала в середине очень маленького шатра, шириной чуть больше её роста. Тёмно-серая плотная ткань купола, сильно колыхалась из стороны в сторону под порывами ветра. Отец Бран стоял рядом на коленях. И больше никого не было.

- Почему мы одни? Где кочевники?

- Мы попали в бурю, - настоятель тяжело уселся рядом. - Очень вовремя, надо сказать.

- Это опасно? - Томка приподнялась на локтях, порываясь встать, но, почувствовав слабость, легла обратно.

- Очень. Степные бури - это не шутки. Без укрытия нам пришлось бы туго.

- Почему нас не охраняют?

- А куда мы денемся? За пределами шатра смерть.

Томка прижала руку к трясущемуся куполу. Тот, как живой, ударил её по ладони и вновь надулся под порывом ветра. Вой, стоящий за их ненадёжным укрытием, усиливался. Казалось, что сотни демонов беснуются снаружи, пытаясь проникнуть внутрь их шаткого убежища.

Она оглянулась. Отец Бран молча смотрел на неё. Всё тело его мелко дрожало. На лице и волосах запеклась кровь, одежда почти превратилась в лохмотья. Томке стало нестерпимо стыдно. Она вскочила бы на ноги, но купол был так мал, что находиться внутри можно было лишь полусогнувшись.

- Ложитесь! - решительно скомандовала она отцу Брану. - Ложитесь немедленно!

Она помогла ему улечься и схватила мокрую тряпку.

- Ничего. Это ничего, - бормотал настоятель.

- Конечно ничего, - согласилась Томка. - Просто слушайтесь меня и не вставайте больше.

Она бережно обтёрла его лицо и шею, решительно отклонив все протесты. Рана на голове ей совсем не понравилась. Царапины на лице и ободранные руки покраснели и воспалились. Что же делать? У неё нет ничего, кроме миски грязной воды... Отец Бран лежал с закрытыми глазами и что-то бормотал.

Томка решительно расстегнула пуговицы и оторвала длинный кусок самопального "корсета", которым утягивала грудь. От пережитых потрясений ткань почти полностью размоталась и скомкалась на талии. Но всё же... она была относительно чистой. Оторвав пару длинных полос, она, как смогла, перевязала раненому спутнику голову.

Настоятель больше ни на что не реагировал. Усталость и необходимость бороться с воспалёнными ранами сморили его.

Что же делать?

Томка смертельно боялась виххров, но другого выхода, как выбраться из шатра и обратиться к ним за помощью она не видела. Им нужна вода.

Она уже почти решилась выйти наружу, когда нижний край купола приподнялся и внутрь шатра ввалился полностью замотанный в тряпки человек. Он напустил с собой целую тучу грязи и пыли, прежде чем вновь закрепил край шатра по периметру.

Томка немедленно раскашлялась и, закрывая лицо, попыталась отодвинуться подальше, машинально вцепившись в руку спящего спутника.

Вновь прибывший сорвал платок с лица и огляделся. Им оказался высокий виххр, который день назад накормил её завтраком. Лицо кочевника с резкими чертами, словно вырезанными не слишком старательным мастером, не выражало ничего. Окинув девушку взглядом, он молча достал бурдюк с водой и пару чёрствых лепёшек. Потом спросил что-то, указав на неё. Томка замотала головой, показывая, что не понимает. Виххр прищурился и внимательно осмотрел её с ног до головы. Кивнув самому себе, он обратил взор на Брана. Хмыкнув, полез в большой кожаный кошель на поясе. Вылив и сполоснув грязную миску с окровавленной жижей внутри, кочевник быстро наполнил её чистой водой и бросил туда хорошую горсть сухой травы, извлечённой из кошелька. Она почти немедленно растворилась. Наклонив миску, он вылил часть бурой жидкости прямо на руку спящего. Воспалённые раны зашипели и образовалась пена, которая быстро закрыла кисть почти полностью. Протянув Томке миску и показав жестами, чтобы она повторила то же самое с другой рукой, виххр снова замотал лицо и ловко выскользнул наружу.

Облегчённо вздохнув, девушка убедилась, что край шатра, опустившийся за виххром, не пропускает снаружи пыль и быстро обработала все раны. Святой отец, облепленный бурой пеной, стал похож на спящего Шрека.

Напившись и утолив голод, Томка прилегла рядом. Внутри убежища было нестерпимо жарко и душно. Ветер завывал всё громче, купол шатра бился и грохотал над их головами, и она искренне не понимала, какое чудо удерживало эту шаткую конструкцию на земле.

Некоторое время собственный страх и заунывный вой снаружи не давали уснуть, но в конце концов она задремала.

***

Буря ревела и бесновалась. Сотни больших и маленьких вихрей заполонили степь на долгие дни пути. Буйный ветер подхватывал сухую траву и гнал её вперёд круглыми грязными комьями. Чахлый кустарник и редкие деревца стелились по земле, из последних сил держась за сухую почву тонкими, длинными корнями, уходящими вглубь на многие метры в поисках живительной влаги.

Густая взвесь из песка, сора и пыли висела в воздухе, не давая вздохнуть степным обитателям. Всё мелкое зверьё попряталось в норы и терпеливо пережидало ярость стихии.