Однажды В Клубе

Однажды В Клубе

Тесс немного нетвердой походкой шла по заснеженному тротуару, не замечая того, что холод слегка пощипывает ее идеально напедикюренные пальчики ног. Конец января выдался теплым, но не настолько, чтобы прогуливаться в дорогих босоножках по сугробам. Видимо, поэтому прохожие бросали на нее косые, недоуменные взгляды. А может, дело было в том, что она, не стесняясь, громко выражалась, преимущественно матом.       

Но на то была совершенно объективная причина.      

 У Тесс Хантер сегодня был День Рождения.       

А, стоп! Мы, кажется, не с того начали…       

Тридцатого января у Тесс Хантер был День Рождения. И именно в этот самый день ей было уготовано, вернувшись домой чуть раньше обычного, застукать своего жениха Криса в постели с незнакомкой. Почему-то тот факт, что голую девку, лежащую на ЕЕ простынях, она не знала и видела впервые — бесил Тесс особенно сильно.       

А ведь все было идеально: в обеденный перерыв она заскочила в бутик и купила те самые босоножки, о которых грезила уже несколько месяцев и на которые Крис накануне дал денег. Теперь-то она понимала причину его внезапной щедрости!      

Нужно было воткнуть этот идеальный каблук ему в глазницу и смотреть, как он орет и корчится от боли, но босоножки, повторюсь, были прекрасны во всех отношениях, поэтому Тесс приняла волевое решение и швырнула в неудачливых любовников своими ботильонами, даже не потрудившись вытащить их из пакета. Все равно они из прошлогодней коллекции.       

Теперь она гордо и независимо, практически босиком, шагала к очередному бару, потому как из предыдущих двух ее выгнали. Не сошлись характерами с барменами. Бывает.       

Но с этого бара ее не попрут. Нет-нет! Здесь ведь работает Шон. А Шон кто? Гей! Значит — на ее стороне. Наверное. Ах, да! Я не сказала? С этого дня Тесс поклялась себе, что более ни одна особь мужского пола не будет удостоена ее внимания. Геи не в счет. Тем более когда этот гей — твой кузен.       Распахнув дверь, Тесс шагнула внутрь заведения и, слегка покачиваясь, направилась к барной стойке, где, завидя ее, стройный кудрявый парень страдальчески закатил глаза.

— Не смей, — прошипела девушка, умостив свою аппетитную попку, затянутую в узкое бандажное платье, на высокий стул. — Текила.

— Тебе хватит, не считаешь? — парнишка послушно потянулся за стаканом, но взгляд был недовольным.

— Я ненавижу всех мужиков и намерена умереть, ни дав больше ни одному из них прикоснуться к этому телу! — возвестила Тесс, распахнув свою шубку и являя взору кузена два полушария груди, призывно выглядывающих из выреза.

— Тесс, бля! Прекрати! — зашипел Шон, нервно оглядывая наполненное выпивающими людьми помещение.

— Да брооось! Никто не смотрит! — отмахнулась девушка и выхватила наполненный стакан из рук ошалевшего родственника.       

Но именно в эту самую секунду, когда накрашенные алой помадой, полные и сексуальные губки Тесс коснулись краешка бокала, она привлекла внимание карих, почти черных глаз.       

Нельзя сказать, что Роберт Хилл был завсегдатаем подобного рода заведений, но сегодня они отмечали с коллегами очередную успешную сделку и парень позволил себе расслабиться. Они сидели в душном, прокуренном помещении уже пару часов, и Роб всерьез начинал подумывать о бегстве, когда увидел ее. Он ни в коем случае не относил себя к романтичным натурам, способным влюбиться с первого взгляда, да и, собственно, особо в эту самую любовь и не верил. Но зато он верил в физическое влечение, а к девчонке, сидящей поодаль и в эту самую секунду грациозным жестом перекинувшей свою роскошную копну волос за спину, влекло неимоверно. Было в ней что-то «породистое», хищное… Словно в дикой кошке… эта плавность движений, легкая леность… они заставляли его тело покрываться мурашками…       

Решительно встав, парень направился к девушке, твердо намереваясь хотя бы закончить этот нудный вечер отменным сексом. С ней другого и быть не может. В этом он почему-то был уверен.       

Тесс смотрела в плескавшуюся на дне бокала жидкость и пыталась понять, какого черта она была такой слепой. Почему не заметила странностей в поведении. Девушка не знала, сколько времени провела на улице, но сейчас начинала чувствовать, как сильно успели замерзнуть ее голые ноги. Раньше она просто-напросто разревелась бы, но теперь ей совсем не хотелось плакать. От рыданий совершенно точно будут морщины на щеках, а это смотрится уродливо, что — в свою очередь — крайне досадное обстоятельство.

Ударив бокалом о стойку, она открыла было рот, когда над ухом прозвучал приятный до дрожи баритон: — Повтори девушке. За мой счет.       

Шон с энтузиазмом кивнул, наливая напиток, незаметно подмигнув Тесс. Она повернула голову и уставилась на кареглазого красавца в темном и явно сшитом на заказ костюме.       

«Хреново. Слишком хорош собой. Глазенки-то как блестят… Потрахаться рассчитывает, сукан… Опасно. Очень опасно… Не поддавайся, девочка! Ты клялась!»

— Entschuldigung, ich verstehe Sie nicht, (немец. Извините, я не понимать вас.) — выдала Тесс на ломаном немецком.       

Зачем и почему она вдруг решила таким образом избежать знакомства — непонятно. Тем более словарный запас немецкого языка у нее был крайне посредственный и ограничивался лишь общими фразами, которых она нахваталась, пару раз сопровождая Криса в рабочих поездках в Берлин.