Однажды в С С С Р

Глава 1

…Ровно в одиннадцать, когда из радиоточки в машбюро напротив послышались звуки производственной гимнастики, началось совещание. Его вел, как обычно, Старик.

- Безобразие! - орал он так, что в машбюро дрожали стаканы и вздрагивали машинистки, то и дело ошибаясь в наборе. – Безобразно к зиме готовитесь! Через месяц дожди зарядят, а у вас кот не валялся! Лужи в цеху стоять будут.

До сезона дождей было, пожалуй, месяца три-четыре. Случалось, крышу ремонтировали и в октябре. Конечно, подобное являлось ненормальным, но в начале лета ее перекрывать было явно лишним. Во все года чинили одним способом: раскатывали рубероид. За год смола не то испарялась, не то утекала. Только в конце весны крыши чистили от песка, а где-то в августе накатывали новый слой рубероида. Напоминало анекдот про таджика и его три халата. Вспомнив эту шутку, Аркадий улыбнулся. Как оказалось, не к месту.

- Он еще улыбаться будет! – взорвался Старик. – Ты что думаешь, тебя сюда на хиханьки позвали? Почему крыша до сих пор не покрыта?

- Так еще все лето впереди, смола испарится. Да и рубероида нет… - начал Аркадий.

И тут же получил тычок от сидящего справа Владимира Никифоровича, начальника цеха:

- Молчи…

Но было поздно.

- Пиши, - Старик дал распоряжение Саньке Ханину, ведущему протокол. – Зам. начальника цеха Лефтерову обеспечить получение кровельных материалов. Срок тебе… Неделя. Через неделю – доложить о выполнении. Записал?..

Ханин кивнул. Протокол вел он, потому что женщин на совещание старались не приглашать. Без них мужчинам можно было не сдерживаться в выражениях и эмоциях.

- Да где же я его возьму…

Снова тычок:

- Молчи.

- Где желаешь, там и бери. Ты зам начальник цеха! Когда оно есть – всякий сделает. А ты сделай, когда нет. Следующий вопрос…

Парень внутренне махнул рукой. Отец, пока был жив, говорил, чтоб Аркадий с дураками не спорил. Ленин с портрета за спиной Старика смотрел на Аркадия со знаменитой ленинской улыбкой, и как сейчас показалось – со злорадством.

«Да ладно, найду я рубероид, - подумал Аркадий. – Хотя бы квадратов сто-двести достану, отрапортую, что работа начата. А там - вдруг забудется».

Он задумчиво скосил взгляд в протокол предыдущего совещания – листок бумаги, отпечатанный на машинке через копирку. Судя по блеклости букв - копия пятая, а то и шестая. Будто вопросов по его цеху не было, однако же, сидеть предстояло еще час-полтора – столько обычно продолжались совещания у Старика.

Далее корили начальника инструментального цеха: тот опять провалил сроки по изготовлению шаблонов.

Мысли Аркадия вернулись к чужаку, который сидел сейчас в последнем ряду. Появился он сегодня к утреннему селектору, именуемому на заводе «радионяней», и тут же произвел сенсацию. Молоденький паренек - только из института, вихрастый красавчик, словно сошедший с какого-то агитационного плаката, даже в конторе цеха смотрелся чуждо. Машинистки, которым обычно не сиделось на месте в начале смены, тут же определили, что белоснежная рубашка – гедеэровская, туфли итальянские или, по крайней мере, венгерские. Девчата также заметили, что юноша, вероятно, холост, и стали строить ему глазки, на что тот отвечал благосклонной улыбкой.

Аркадий счел пришельца командировочным, и, стало быть, временным, случайным человеком. Однако же одиннадцатичасовое совещание он не стал пережидать в чьем-то кабинете, а пришел в зал заседаний. Отсюда вывод: человек не посторонний. Комитетчик? Проверяющий?.. Нет, те одеваются нарочито скромно, а первые еще и аккуратно. Кто-то еще.

…За стеной проиграло двенадцать часов, и начался концерт «В рабочий полдень». Стук множества печатных машинок, похожий на шум механического водопада сменился едва слышным свистом электрочайников. Стук каблучков по коридору – судя по запаху, из столовой какая-то женщина несла пирожки. В желудке заныло – следовало бы перекусить до совещания и выпить чая. Но Аркадий тогда не стал – есть не сильно хотелось, а чай во время долгого сидения мог попроситься наружу.

Теперь получал разнос энергетик за недостаточное давление воздуха. Старик кричал здорово, энергетик, кстати, бывший не намного младше Старика, сидел словно проштрафившийся школяр. Кого как, а Аркадия крик на совещаниях пугал только первое время. И происходящее казалось какой-то злой пародией на школу, где председательствующий-учитель ведет урок, а остальные – молятся, чтоб их не спросили. Но со временем это все стало более напоминать театр, где все роли розданы, а председательствующий после какой-то особенно яркой тирады оглядит присутствующих, спросит взглядом – разве не хорошо сыграл, разве не замечательная фраза?..

Тайком Аркадий посмотрел на часы – время тянулось убийственно медленно. Взглянул на начальника цеха. Тот в своем блокноте со сосредоточенным и вдумчивым выражением лица, как обычно, рисовал зайчика. В этот раз зайчик получался более похожим на корову.

- Вопросы есть?.. Нет, идите работать, бездельники, - завершил совещание Старик.

Присутствующие загремели стульями. Встал и пошел к двери Старик. На его опустевшее кресло Аркадий взглянул с почтением, легкой завистью и предвкушением. Кресло в зале было одно. Остальные, даже если совещание вело два-три человека, сидели на обыкновенных стульях. И кресло это манило, сесть в него казалось пределом мечтаний. А ведь не так уж и далеко до него – Владимир Никифорович уже на пенсии и уйти грозится каждую неделю. Аркадию при этом он обещал если не свой кабинет, то замолвить словечко… Ну а от начальника цеха до кресла одного из замов – рукой подать. И уже Аркадий будет сам метать громы и молнии на притихших подчиненных.