Однажды в С С С Р

Глава 10

Жданов – город красивый, если, конечно, не отвлекаться на другие города. Но когда же вы живете между домом и работой, то каждый день вы видите одно и то же, и, соответственно, красота эта приедается.

Карпеко последние три года дальше Донецка не выезжал и, кстати, считал областной центр до невозможности глупым и некрасивым. Однако же, мотаясь по долгу службы в предместьях и кварталах, Сергей признавал некую красоту Жданова. Просто на нее стоило взглянуть с иного ракурса.

И, бывало, ранним утром, стоя у подернутых туманом вод Второй речки, вдыхая аромат распустившейся жердели, Карпеко отмечал, что весна чудесна, воздух свеж и приятен, природа пробуждается. И жизнь, в общем, прекрасна, если не обращать внимание на разложившийся труп, извлеченный из воды.

Уж не сказать, когда в этом районе случилось первое преступление. Вероятно, в те времена наши предки были лохматы, и один доисторический человек убил другого доисторического человека как-то безыскусно из-за какой-то пустяковины. С той поры по реке утекло много воды и грязи. Человек лишился волосяных покровов, но убивать не перестал. Стал делать это искусней, впрочем, не особо выбирая повод для убийства.

Однако в тот день трупов не было.

Сергей потратил день на проработку версии с отдыхающим. Кто-то мог приехать к морю, снять комнату, а потому стать чьей-то жертвой, оказаться расчлененным. У этой версии имелось два слабых места. Во-первых, комнаты снимали обычно семейные пары, или парочки их изображающие - последним такой отдых был особенно удобен: никто не спрашивал паспортов. Во-вторых, приезжего можно было убить по сотне причин, но зачем же расчленять?..

Сергей прошелся по частному сектору, поговорил с людьми. Те, кто сдавали комнаты на лето, известности не искали, но них знал чуть не весь поселок. К сожалению, частного сектора по району было многовато. К счастью, Карпеко знал, у кого можно было спросить.

Тем не менее, поиски дали ничтожно мало: нужная категория лиц среди квартирантов отсутствовала.

А когда вечером Карпеко снова появился на службе, дежурный остановил его и протянул листок бумаги:

- Вот, просили, чтоб ты перезвонил. Не представился.

На листе был написан пятизначный телефонный номер и более ничего.

Сергей кивнул, мгновенно оценивая ситуацию: номер был заводской. Звонивший не представился, но и не опасался, что трубку возьмет кто-то другой. Следовательно, у этого абонента имелся свой кабинет. Это был какой-то начальник, но не слишком крупный, поскольку директор завода и лица к нему приближенные звонили бы начальнику РОВД. Получался уровень начальника цеха или его зама. Подобных знакомых у Карпеко не имелось. Можно было найти заводской справочник, полистать его. Но Сергею это не интересовало.

- А еще просили передать, что для тебя есть халтурка, - ухмыльнулся дежурный.

Халтурку могли предложить всякому советскому человеку. За «мерзавчик» токарю могли заказать петли на гараж. Сантехнику – поменять трубы. Выходило, что следователю тоже могли как-то предложить подработать. Но в Стране Советов подзарабатывать на стороне милиционерам было противопоказано. Все же не Дикий Запад.

И, скомкав бумагу, Карпеко бросил ее в урну, но не попал

- Им надо – пусть и перезванивают.

- Не разбрасывался бы, - заметил дежурный. – Может, важная бумага.

- Бумаги такого размера важными бывают редко. Разве что купюры.

- Еще в жизни бывают моменты, когда важна любая бумажка…

- Тоже верно. Но тут иной случай.

-

Выйдя из РОВД, Карпеко срезал путь через больницу и отправился на Тихий рынок. В Ильичевском районе было много подобного – неприметного и тихого. Кажется, будто стоит обыкновенная череда пятиэтажек. А за ними, во дворах, сокрыта автостанция, завод, ну и опять же – рынок.

Торговать на Тихом рынке начинали засветло, но больше всего народа там сходилось к вечеру – когда первая смена и контора с заводов шли домой. Старики предлагали свежую зелень, дети тащили мешки с кукурузой, наломанной в полях. Стояли лафеты с бахчевыми. Несли ведра с черешней и вишней - брызганной колхозной и червивой хозяйской. Лежали разнокалиберные ядра абрикос и жердели. Однако же, требовалось смотреть, у кого покупаешь, ибо жердели могли быть нарваны на аэродромовском кладбище.

Торговали, впрочем, и свежениной, рыбой. Молоко и творог продавали редко.

Немного подторговывали скобяными товарами да какой-то одеждой, густо пахнущей нафталином.

Знали о рынке преимущественно местные, оттого и цены продавцы тут устанавливали не надеясь на залетного дурачка-курортника. Ответно покупатель меньше торговался, нежели на Центральном или Колхозном рынке.

Конечно, при рынке была весовая. А с ней под одной крышей – рюмочная, куда и зашел Карпеко. Продавец отоваривал жаждущих густым красным вином. Сергей поверх короткой очереди попросил пиво, которого на прилавке не было. Однако же, в холодильнике, что занимал угол подсобки, для особых гостей хранилось пол-ящика. Карпеко был очень особым гостем – он знал тайны и грехи.