Однажды в Xxi веке...

Однажды в Xxi веке...

Однажды в XXI веке девушка по имени Таня, сидя дома в окружении любимых домашних питомцев, рассуждала о том, что было бы, если б она родилась не в этом веке или не в этой стране. Мысли о жизни в другой стране немного её напугали, в то время как эпохи притягивали интерес. Ей захотелось ощутить на себе, она мечтала и неожиданно почувствовала, как пространство вокруг неё стало мрачным, и тогда, испугавшись, девушка двадцати лет отраду съёжилась в комок и закрыла глаза. В её ушах нарастал шум, давящий на сознание, однако вскоре сие кончилось, и ей послышалось, как к ней что-то – она была не уверенна что именно - приближается. Она тут же открыла глаза и онемела от страха. На её двигалась повозка.

- Берегись! – крикнул мужчина.

Таня чудом избежала беды, перевернувшись и оказавшись в луже. Но грязная одежда не идёт в сравнение с избежанием гибели.

- Какъ ты здѣсь оказалась, дѣвица?! – спросил тот же мужчина.

- Я не знаю, - вставая произнесла Таня.

- Юродивая какая-то, - заключил неизвестный и продолжил свой путь.

Она оглянулась и поняла, что находится не в своём городе. Всё казалось ей таким пустынным и слегка диким. Преодолев свою застенчивость, она остановила человека и спросила, где она. Полная женщина в красивейшем платье ответила ей:

- Какъ ты смѣешь говорить столь неуважительно, когда обращаешься къ баронессѣ?

Она взмахнула веером, скрыв лицо, и ушла прочь вместе со своей свитой.

Таня не оставила своих попыток, подойдя к мальчику:

- Слушай, ты не знаешь, здесь какой-то маскарад? Где я нахожусь?

- Мама, сія дѣвица меня пугаетъ!

Прибежала взволнованная мать:

- Что ты сдѣлала моему сыну? Отвѣчай!

- Ничего, я просто спросила, где я…

- Ты находишься въ самомъ чудномъ градѣ изъ существующихъ! Предъ тобою великолѣпный Петербургъ!

- Я была здесь, но тогда всё было каким-то не таким… Вот, здесь было много людей, а здесь, я помню, был памятник…

- Сударыня, ты выдумываешь! Здѣсь никогда не стояло памятниковъ. Ни вчерась, ни сего дня!

- Извините, я, видимо, перепутала…

Женщина задумалась:

- Хмъ, а ты недурна. Только выглядишь странно и говоришь такъ же. Хочешь помогать мнѣ по хозяйству? Что умѣешь дѣлать?

- Могу готовить, правда, не очень хорошо.

- Стирать можешь?

- Да, а что там делать? Закинул – и стирается.

- Куда закинул? Неужто въ рѣку? Дивная дѣвица!

- Нет, в стиральную машину.

- А готовить тебѣ скатерть-самобранка?

Женщина рассмеялась.

- Что жъ, ты веселая дѣвица, но мнѣ такихъ достаточно. Но мы вынуждены покинуть тебя, поелику сынъ мой усталъ. Прощай! – и она, взяв сына за руку, ушла восвояси.

Таня была перепугана до смерти. Она начала в мыслях укорять себя за фантазии и, держась за голову, чуть не свалилась в воду. Её подхватил парень, на что она, опомнившись, ответила:

- Благодарю.

- Не за что, сударыня, - промолвил он и пошёл дальше своей дорогой.

«Как же странно. Это похоже на…» - думала Таня.

Она вновь остановила прохожего, стараясь говорить более прилично:

- Сударь, какой сейчас век?

- Шутишь, чертовка? Никакъ XVIII, четвертокъ 25-го маiя! – и он добавил ей на ухо - Ты съ башни свалилась? Иначе почему въ штанахъ ходишь?

Таня была шокирована. Незнакомец улыбался ей, в то время как на её лице стояла гримаса ужаса.

- Всё же свалилась, - плюнул он и пошёл далее.

- Я не хочу! Не хочу здесь оставаться! – вскричала она и упала на колени. Люди на улице, и без того разглядывающую гостью, устремились к ней, образовав круг. Они начали шептаться и рассуждать. Таня встала с колен и побежала в толпу, всё ещё держась за голову, отчего те, очевидно, расступились. Она бежала прочь из этого мира, казавшегося ей столь интересным и необычным. Наконец она поняла, что находится уже не здесь, но и, казалось, не у себя дома. Она стояла посреди поля, на котором возвышались сверкающие на солнце колосья пшеницы. Сзади послышался шум и голос произнёс:

- O que você está de pé? Trabalha![1]

- Я вас не поняла.

Смуглая женщина в народном одеянии покачала головой и продолжила срезать колосья, бубня что-то себе под нос.

«А теперь где я? Уже явно не в Петербурге». Краем глаза она приметила свою тень, расположившуюся посреди поля. Солнце уже начало спускаться, от чего тени были особенно приметны.

Никогда она так не боялась своей тени. Она была какой-то непропорциональной, да и сама девушка ощущала, что стала ниже и как-то толще.

- Brokeback, vais trabalhar? Ainda temos muito para recolher! O anfitrião vai jurar![2] – кричала всё та же женщина.

«Что она хочет мне сказать? Наверное, я мешаю ей работать,» - подумала Таня и пошла прочь.