Одно мгновение

Одно целое

Добежав до квартиры, маленькой, но по-настоящему уютной, Мэри и Уильям наспех стянули плащи и бросили их на пол. Продрогшая насквозь Мария закуталась в плед, а журналист нервно начал перебирать свой комод в надежде найти подходящие вещи для девушки. 

Найдя рубашку во всем этом хаосе, Уильям протянул вещь Мэри и тот час повернулся к ней спиной, чтобы она без стеснений смогла переодеться. Было сложно не заострить свои глаза на то изящное, голое тело, которого еще не касалась мужская рука, но Уильям простояв несколько мучительных минут, повернулся и спросил:

—Может чаю, пока твои вещи сушатся? 

—Было бы неплохо, я пока поставлю чайник, а тебе не мешало бы переодеться. 

На что Уильям качнул головой в знак согласия и принялся стягивать одежду. Девушка без капли стеснения осталась в застывшем состоянии наблюдать за плавными движениями журналиста. 

—Мария, а как же чай? - спросил Уильям 

—Согреться можно и по-другому. - ласково промурлыкала девушка и принялась расстегивать пуговицы одну за одной, приближаясь к оголенному телу Уилла

Достигнув цели, Мэри одним движениям смахнула с себя рубашку, так легко и непринужденно, что казалось будто бы на ней был самый нежный шелк.  

—Ты уверена..? -прошептал парень, склонившись ко лбу возлюбленной 

—Я люблю тебя...

Эта фраза значила больше чем согласие, эта фраза кричала о том как важно все то, что происходит сейчас. 

Уильям подхватив на руки свою любимую, донес ее до кровати и уложил в постель. 

Нежно поцеловав в носик парень стал спускаться ниже, сначала губы, потом шея, затем грудь... Сердца забились в тандеме, а голые тела освещала яркая луна. 

Мария поддавшись страсти потянула Уилла за собой, прогибаясь в спине, лишь бы не лишать его ласк. Он покорно последовал за ней, ощущая дрожь на её спине руками. Девушка притянув журналиста ближе к себе, как удав, оплела его шею руками, углубляя поцелуй, чтобы чувствовать друг друга без остатка, потому что иначе нельзя. 

Все то, что происходило в уютной студии не было окутано животной страстью или извращенной похотью. Это была любовь, в которой двое людей утопали без надежды на спасение.