Огненные тени

Огненные Тени

– Пожар! Пожар!

Звонкий голос Билли, ньюсбоя с Пятой авеню, ворвался в предрассветный дремотный сумрак восьмой станции. Старик Донован – дежурный сержант, пыхтевший самокруткой на крыльце, тут же вскочил и с размаху саданул по кнопке на красной дощечке рядом с дверью. Звонкая трель новомодного электрического звонка развеяла остатки сытного покоя, и станция моментально превратилась в разворошённый муравейник. Пожарные стали деловито собираться на привычное для них дело.

Донован бросил окурок в ведро с песком и спросил:

– Ну-с, что горит?

– Лаборатория Теслы, сэр – сказал Билли, протягивая ладонь за вознаграждением.

– Ха, держи карман шире! Это даже не наша территория.

– Да, я знаю, сэр. На Пятой авеню дежурит шестая бригада. – Юный вестник улыбнулся и, словно вытаскивал козырь из рукава, произнес: – Но они на выезде и вернуться не успеет. ­А Томми Крокет помчался с такой же новостью к седьмой станции.

Крыть было нечем.

– Вот ведь зараза! – ругнулся сержант, бросил мальчишке никель, резко развернулся и побежал внутрь здания.

– А ну шевелитесь, ленивые свиньи! Если этот макаронник Нери со своими оболтусами будет там раньше нас, вы все у меня будете жрать свои подмётки!

Новость о том, что вечный соперник сержанта тоже выезжает на пожар, и возможность утереть нос итальяшкам не то чтобы окрылили, но всё же ускорили и без того торопящихся людей.

Сержант стоял, словно скала посреди бурлящей реки, и руководил сборами.

– Давайте, давайте, во имя святого Флориана, быстрее! Не осрамите своих предков и святого Патрика!

– Ну, что вы такие косорукие черти, Нери и его дружки за это время успеют приготовить и съесть целый котелок макарон.

– Вот что ты носишься, Джед? – Донован прикрикнул на своего племянника. – Ты должен быть в конюшне.

– Сэр, вот ваш шлем! Гром осёдлан и ждёт. Сейчас парни возьмут ещё гранат Хардена, и выдвигаемся.

Сержант выхватил медный шлем брандмейстера, глянул на часы: «Хм, на пятнадцать секунд быстрее», – и выскочил на улицу. Перед крыльцом стоял вороной рысак с украшенной колокольчиками сбруей. Надев шлем, Донован с лёгкостью, несмотря на свой грузный вид, вскочил в седло, взял горн и, протрубив «Бригада на выезде», рванул к Пятой авеню. Гонка за призовыми деньгами от мэрии началась.

Томас Гилрой – прежний мэр Нью-Йорка – нашёл неплохой способ борьбы с ленью пожарных: прибывшие первыми получали двойную ставку и целых пятьдесят долларов на новое оборудование. А благодарности за спасённое, а временами и не разворованное имущество – это вообще отдельная история.

Донован чёрным вихрем мчался в сторону пожара, делая небольшие паузы, чтобы вдохнуть полной грудью, а то и рявкнуть на зазевавшихся прохожих:

– А ну с дороги, клуши! Да бросай ты свои яйца, пока мои ребята не затоптали тебя!

Привычные к таким гонкам пожарных, жители Манхэттена прижимались к домам, уступая дорогу пожарной кавалькаде. Извозчики сворачивали в узкие улочки, заезжали на тротуар – все стремились убраться прочь: попасть под руку разгорячённым гонкой ирландцам – себе дороже. Мало того, что у них тяжёлые кулаки, так ещё у каждого брат, дядя или отец служат в полиции, заметут в кутузку – и всё.

В десяти ярдах позади сержанта неслась четвёрка лошадей с лестницей. На козлах за Джедом сидел Билли. Сияя как начищенный медный таз, парнишка бил в колокол и кричал во всю мощь детского горла:

– Пожар! Пожар! Горит лаборатория Теслы! Пожар! Пожар!

Уличные мальчишки – ньюсбои, чистильщики, попрошайки – бросали свои дела, сбивались в стайки и бежали следом, с завистью поглядывая на своего собрата: каждый из них мечтал оказаться на месте Билли. А тот, чувствуя пристальное внимание, распираемый гордостью, бил в колокол всё яростней и орал всё громче:

– Пожар! Пожар!

Джед улыбнулся и подстегнул лошадей. Когда-то, лет десять тому назад, он так же радостно звонил в колокол, выезжая на пожар со своим отцом и дядей. Так же радостно чистил шлем брандмейстера, в надежде, что дадут подудеть в горн. А сейчас, глянь-ка, управляет четвёркой лошадей, тянущих пожарную лестницу и рукава. Разве это не предел мечтаний для бедного ирландца – нью-йоркского пожарного в третьем поколении. Конечно же, нет. Джед часто представлял себя скачущим впереди кавалькады, разгоняющим зазевавшихся прохожих, дующим в горн что есть мочи. Непременно в начищенном шлеме и чёрной отутюженной робе, с блестящими пуговицами и крестом святого Флориана.

– О‘Донохью, а ну не спи. Макаронники нас из-за тебя обгонят.

Сквозь звон колокола до парня донёсся голос близнецов Рурк, они крутили педали новеньких велосипедов, и обогнали четвёрку Джеда, проехав по тротуару, свернули на одну из боковых улочек, срезая дорогу к месту пожара.

Джед стал нахлёстывать лошадей. Ночной снежок, уже успевший подтаять, вылетал из-под копыт брызгами грязи, пачкая ранних прохожих и самого возничего. Но его это ни капельки не смущало. Раззадоренный, полный азарта, он привстал на козлах, щёлкая кнутом по разгорячённым конским спинам. Звон колокола, звук горна, цокот копыт, грохот экипажа – всё смешалось в странной какофонии, и уже все жители окрестных улиц города знали – где-то рядом пожар.