Ох, уж эта Натали!

Глава 12

12

Через несколько дней Натали разрешили вставать и даже выходить на улицу. Голова у неё иногда кружилась и болела, но необходимости оставаться в постели больше не было. Доктор сказал, что теперь ей нужно просто окрепнуть и не переутомляться. Но этого было достаточно для того, чтобы Полынский запретил Натали даже приближаться к кухне.

- Чем же мне целый день заниматься? – заспорила девушка.

- Вы дочь друга моего отца, и в моём доме Вы будете гостить, а не работать,- возразил граф.

- Очень жаль, - опечалилась она.

- Отчего же?

- Как работница я могла оставаться здесь сколько угодно, а гостить долго неудобно, - объяснила Натали.

- Дом большой, и Вы никого не стесняете.

- Вы не понимаете, - терпеливо объяснила Натали. – Вы мужчина, и для Вас другие законы. Достаточно пожить неделю-другую гостьей одинокого мужчины, и меня не возьмут на службу ни в один приличный дом.

Полынский задумался и заходил по гостиной, понимая, что она права.

- Скоро заканчивается мой отпуск, и к этому времени я должен прибыть в полк. Искать Вам компаньонку на несколько дней не имеет смысла, поэтому я на оставшиеся дни попрошу приюта у Бергов.

- Николай… Иванович, - запнулась Натали, потому что про себя уже давно называла графа по имени, - я никогда не прощу себе, если выживу Вас из собственного дома! Позвольте мне работать: на служанку никто не обратит внимания. В противном случае я принуждена буду покинуть Ваш дом, а мне, признаться, идти некуда. Да и страшно…

- Хорошо, - сдался Полынский. – вы меня убедили. Как только доктор даст разрешение, можете возвращаться к своим обязанностям.

Натали присела в реверансе, почувствовав, что одержала маленькую победу. Но вернувшись в комнату, не смогла удержать тяжёлого вздоха при мысли о его скором отъезде. «Десять дней, - думала она, - осталось всего десять дней!»

Как же спокойно ей жилось, когда она его не знала! Работала, ухаживала за больным Иваном Николаевичем, оплакивала мать и деда, молилась за душу погибшего на чужбине отца. И вот явился он, тот, кого она давно знала по рассказам старого барина, кого представляла печальным, страдающим юношей. А он оказался, несмотря на молодость, человеком волевым, решительным, властным. Война и горе быстро делают нежных юношей мужчинами. И капитан Полынский выглядел старше своих двадцати четырёх лет, особенно вначале, когда только приехал. Теперь же в его глазах всё чаще загорался озорной огонёк, и Николай становился похож на Адама, дурачась и веселясь, как мальчишка. А когда он смотрел на неё, Натали, в них появлялось ещё что-то, чему названия девушка дать пока не могла, но от чего вдруг загорались щёки и уши, в ногах появлялась слабость, а дыхание сбивалось с привычного ритма. Если бы не его скорый отъезд, она бежала бы без оглядки из этого дома, бежала бы от него, от себя. Только бы не жить несбыточными мечтами, как Татьяна из дочитанного ею романа, не обрекать себя на любовь, возможно, безответную.

Но теперь, когда на горизонте показался последний день его пребывания в поместье, Натали поняла, что не сможет жить здесь так же безмятежно, как раньше. Как можно спокойно спать, есть, заниматься делами, когда любимый каждую минуту рискует жизнью! Любимый… Вот она и призналась себе в том, о чём старательно избегала думать с того самого дня, когда впервые увидала молодого драгуна за столиком в трактире.

⃰ ⃰ ⃰

Десять дней пролетели как один, назавтра Полынский должен будет уехать из поместья, чтобы успеть в расположение своего полка к концу отведённого ему двухмесячного срока. Впервые за пять лет службы он не пылал нетерпением туда отправиться. Николаю не нравилась война. Он поступил в военную службу от отчаяния, в надежде, что это продлится недолго и скоро с его жизнью покончит горская пуля или сабля. В короткие приезды домой он тяготился обстановкой, напоминающей о трагедии, которая здесь произошла, и спешил поскорее покинуть родную усадьбу. Сегодня же он искал повод задержаться.

Николай видел в глазах Натали печаль, которую она тщательно старалась скрывать, распоряжаясь сборами графа в дорогу. К обеду всё было уложено. Завтра на рассвете он уедет в армию. На Кавказ. Туда, где война не прекращается круглый год. Туда, где любой день может стать последним.

После обеда Полынский попрощался с Бергами, съездил к Катерине, сходил на кладбище. С Григорием прощаться не стал, зная, что дядька обязательно выйдет провожать своего питомца завтра утром. Николай долго вышагивал по гостиной из угла в угол, набираясь решимости, наконец отправился в гостевое крыло и постучал в дверь Натали.

Девушка открыла, и он замер, не в силах отвести от неё глаз. На ней было новое домашнее платье фисташкового цвета, которое он с трудом уговорил её принять в подарок взамен разорванного Яковом, старого и выцветшего. Платье она в конце концов взяла, но так ни разу и не надевала его. Теперь же Николай увидел, что Катерина, выбиравшая его по просьбе своего любимца, точно определила, какой цвет, фасон и размер подойдёт Натали. Собранные в простую причёску волосы были заколоты вверх и не скрывали тонкой, длинной шеи и изящного овала лица, а скромная нитка белого жемчуга ещё больше подчёркивала их.

- Ни у одного аристократа в мире нет такой удивительно прекрасной кухарки, - нашёлся, наконец, граф. – Благодарю Вас, что надели платье.