Ох, уж эта Натали!

Глава 22

22

Утро застало графа Полынского сидящим в кресле в своём кабинете и курящим шестую подряд сигару. В голове уже кружилось от табака , сквозь дым ему виделось лицо Натали с испуганными глазами, когда она узнала в стоящем напротив мужчине Николая Полынского. В ушах звенели её слова: «Яша, миленький…»

Нынче ночью они без труда покинули поместье Захарьина. Николай не нашёлся, что ответить на восклицание Натали и просто молча вывел её за руку из флигеля во двор, где она, узнав в своём спасителе графа, испуганно охнула и осела на землю, потеряв сознание. В таком состоянии она находилась недолго, пришла в себя уже в двух верстах от места своего заточения, но всю дорогу молчала, стараясь ровно держаться на коне и не прислоняться к Николаю.

Впереди ехал Берг, за ними – Гаврила и Маня. Когда кавалькада проезжала мимо моста, управляющий скрылся в темноте. Через несколько минут он вернулся, сопровождаемый ещё шестью всадниками. Адам поравнялся с жеребцом графа:

- Мадемуазель Натали! Как я рад, что Вас спасли! Отец сказал, что с Вами всё хорошо?

- Здравствуйте, Адам. Со мной действительно всё хорошо. Благодарю вас.

- Вас держали взаперти? – не унимался юный Берг. – Почему Захарьин помогал Якову?

Полынский почувствовал, как напряглась при этих словах девушка, и поспешил прервать юношу:

- Мадемуазель нам всё расскажет, когда отдохнёт, Адам.

- Да, конечно, - Адам приотстал и поехал замыкающим.

Граф продолжал молчать, снедаемый ревностью, Натали тоже была погружена в свои мысли. Только у парадного крыльца своего дома Полынский, снимая с седла девушку, холодно предупредил:

- Отдыхайте, мадемуазель, а завтра Вам придётся рассказать нам с Генрихом Францевичем всё.

Натали кивнула и направилась к двери, подавленно опустив плечи. Николай передал поводья одному из мужиков и взбежал по ступенькам следом за ней. В конце коридора он заметил, как Натали устало прислонилась к стене, прикрыв лицо ладонями. Он сделал было шаг в её сторону, но девушка уже взяла себя в руки и медленно зашагала в гостевое крыло.

Полынский вошёл в кабинет и рухнул в кресло, налил себе виски из графина, но, вспомнив, что зарёкся напиваться, со злостью запустил рюмкой в стену. «Что я сделал не так, отец?» - прошептал он в пустоту, наблюдая, как янтарная жидкость впитывается в ковёр среди сверкающих под свечами осколков.

В этом положении его и застала утром горничная Настасья, пришедшая узнать, будет ли он завтракать.

- Мадемуазель Натали уже проснулась? Как она? – спросил граф.

- Она и не ложилась, барин, - ответила Настасья, распахивая окно, чтобы проветрить кабинет от табачного дыма. – Ночью ещё с Маней в село пошли к Пелагее.

Граф сначала опешил на мгновение, потом неожиданно громко расхохотался. Просмеявшись, он пояснил удивлённой Настасье:

- Интересно, как эти две леди станут делить между собой своего кавалера-каторжника?

Горничная равнодушно пожала плечами:

- А начто его делить, барин? Все знают, что Наташа никогда ни на кого не глядела, кроме…

- Кроме?

- Разговорилась я не по чину. Простите, барин. Вам завтрак в столовой подавать или в спальне?

- Кроме?! – настаивал Полынский.

Настасья вздохнула и сдалась:

- Да по Вам она сохнет, Николай Иваныч. Тут и слепой заметит: извелась вся.

- Ты ошибаешься, - сухо отозвался граф.

- Жалеет она Якова, уж не знаю, за что, - продолжала Настасья. – Другой ей не нужен, а Вы ей не ровня. Вот и мается девка…

Николай хотел было что-то возразить, но горничной в кабинете уже не было.

Сразу после завтрака граф отправился в село посмотреть, как идёт стройка у погорельцев. Вернулся только к обеду. Тётушка и мадемуазель Ирэн были уже за столом. Николай извинился и занял своё место.

Как только подали первое блюдо, он сразу же заметил, что готовила Натали. Первым его желанием было сейчас же бежать на кухню, чтобы увидеть её в привычной обстановке, хлопочущей у плиты.

- Николай Иванович, - завела разговор Ирэн, - говорят, Ваша кухарка объявилась?

- Да, Вы же видите, - граф указал на стол. – Мадемуазель Натали многому уже обучила Танюшу, но руку мастера видно сразу.

- Мне кажется, Николай, Вы переоцениваете таланты своей кухарки, - вставила своё слово графиня. – Слишком много суеты из-за неё.

- Разве она того не стоит? – усмехнулся Полынский.

- Не буду спорить, готовит она превосходно, - нехотя признала тётушка. – Но я бы советовала Вам отказаться от её услуг, когда Вы снова женитесь.

- Милая тётушка, уж не думаете ли Вы, что моя будущая жена станет сама готовить? – Николай лукаво покосился на Ирэн.

- Готовить она, конечно, не станет, а вот ревновать…

- Не стоит продолжать,- оборвал Полынский. – Я буду верен той, на ком женюсь. И не допущу, чтобы моя супруга опускалась до такой низости, как ревность к прислуге.

- Но согласитесь, Николай Иванович, - робко вставила Ирэн. – Эта девушка очень привлекательна… по-своему.

- Тогда, может быть, мне НА НЕЙ жениться? – с вызовом взглянул на неё Николай.

- Дорогой мой племянник, - графиня поджала губы, - у Вас грубые шутки.

- Простите, тётушка. Я солдафон, им и останусь, - он встал из-за стола. – Не стану более раздражать ваш тонкий слух своими грубостями. Прошу меня простить.

С этими словами Полынский покинул столовую и отправился в кабинет, приказав позвать к нему Натали: пришло время переступить через свою ревность и узнать, как же всё-таки всё было на самом деле.

⃰ ⃰ ⃰

Пока Натали шла к кабинету, она дважды останавливалась, чтобы собраться с духом. В какое русло Николай повернёт разговор? Что у него на уме сегодня? Ночью девушка, обрадованная неожиданным появлением Николая вместо Якова, не смогла сдержать эмоций и на несколько минут погрузилась в забытье. А когда пришла в себя, то обнаружила, что граф холоден и молчалив, будто она в чём-то провинилась перед ним. Первый порыв – прижаться к любимому и до дома не покидать его надёжных объятий – сменился недоумением и чувством неопределённости.