Охотник за кошмарами

Пако

Глава 1

Пако сидел у окна, пока Мамасита расчёсывала его густые чёрные волосы. Начинался самый обычный день в королевстве Раковия. Горожане, плохо одетые неухоженные рабочие и толстые одутловатые ремесленники в засаленных фартуках, уже спешили по своим делам. Улицу наполняли запахи людского пота, квашеной капусты и раздувшихся на солнце трупов государственных преступников, которых так никто и не убрал с Центральной Площади. Соседка рассказала Мамасите, что Совещатели, так называли людей, творивших законы, уже три недели обсуждали, каким же способом это сделать.

Нанять рабочих или позвать кого-то одного? Сделать ли из трупов колбасу или только мыло? Обрезать ли волосы покойников на подушки?

Совещатели так сильно утомились, размышляя об этом деле, что решили не выходить из Королевского подвала ещё три недели. Конечно, благодарные за такие потуги поданные привезли им пару тонн копчёной колбасы, сорок бочек заморского вида и большую группу смазливых мальчиков. Эти меры должны были помочь Совещателям принять верное решение, не подорвав при этом собственное здоровье.

По ночам Мамасита вставала с постели и, раздевшись донага, застывала у маленького позолоченного идола Лорда Пэра. Пако знал об этом, потому что частенько за ней наблюдал. Толстая белая туша Мамаситы не представляла для него ни гастрономического, ни любовного интереса, но Пако были интересны её молитвы.

Лорд Пэр, защитник народа и бич для казнокрадов, Лорд Пэр благороднейший, живи во Дворце Света вечность, дабы оберегать нас, детей Твоих…

После этих слов Пако обычно начинал скучать. Иногда ему даже казалось, что молитва Мамаситы больше похожа на проклятие. Бедный Лорд Пэр! Каково ему бедняге, сидеть в четырёх стенах? Ведь каждый оборванец в округе знал главный минус проживания во Дворце Света.

Давным-давно, когда Пако ещё не зачала родная мать, а Лорд Пэр был полон сил, молод и также лыс, как и сейчас, главный советник Лорда Пэра, Жрец Жрецов приказал убрать из дворца отхожее место.

Не пристало Его Лордейшеству исполнять надобности в Чистом Храме!

Мамасита часто цитировала эту фразу, с обезьяньей ловкостью подражая гробовому голосу Жреца Жрецов. Так вот, после этой звёздной речи, отхожее место переместили во внутренний двор. Теперь бедному Лорду Пэру приходилось пробегать три километра, чтобы справить нужду. Но он не отчаивался, с тех пор как пару лет назад Совещатели предложили ему взглянуть на позолоченный ночной горшок. Кстати, на его производство ушёл весь бюджет, предназначенный для выплаты пенсий старикам-рабочим.

Ничего, они крепкие, сказала Пако Мамасита, и так проживут. Ну и что, что у них зубы выпадают и крошатся кости. Они же понимают, что вся политика Лорда Пэра направлена на улучшение жизни.

— Ты чего застыл?

Пако улыбнулся, отчего Мамасита зарделась, как малая девчонка.

— Какой же ты красивенький. Лорд Пэр будет рад, что ему приведут такого охранника.

Пако спрятал глаза и, переглотнув, спросил:

«А почему охранять Лорда надо обязательно в его покоях?»

— Потому что, — Мамасита отложила гребень в сторону и сложила жирные руки на массивной груди, её опухшее лицо приобрело злобное выражение, — Злые Иноки хотят напасть на Лорда Пэра именно во время его сна. Ведь когда Лорд Пэр бодрствует, он неуязвим. Лорд Пэр видит врагов через стены, он узнаёт их даже по запаху…

— Они моются? — Спросил Пако с завистью в голосе.

Он любил слушать истории о Злых Иноках, потому что ему очень хотелось узнать, где они покупают мыло. Самому Пако приходилось мыться на реке, в ледяной воде, да так рано, чтобы Мамасита не пронюхала о его побеге.  Ведь она сама не мылась уже как три года, с тех пор, как получила по наследству эту гостиницу, и страшно гордилась таким достижением. Старуха Мари, жившая за три дома от них, не мылась уже десять. И всё бы хорошо, но с начала её путешествия в мир истинных последователей Лорда Пэра, от неё разбежалась не только вся семья, но и домовые мыши. Даже те не выдержали её аромата.

— Да! — Мамасита вскинула вверх кудрявую голову, отчего стала похожа на большого ездового быка. — Они моются, они оскверняют полы Дворца чистыми пятками. Я бы порвала их на куски, я бы…

— И всё-таки, — мягко произнёс Пако, прерывая словоизлияние своей хозяйки, — почему я буду должен охранять Лорда Пэра в его кровати?

— Как почему? — Мамасита сдвинула мохнатые брови у самой переносицы.

— Ох, Пако, глупенький. Ничего ты не понимаешь. Злые Иноки хотят лишить Лорда Пэра его силы. А где его сила?

Пако проследил за её взглядом и, разгадав намёк Мамаситы, смущённо ссутулил плечи.

— Именно. Вот поэтому Лорда Пэра защищают в его покоях. Теперь понял?

Пако кивнул. Лучше согласиться, а потом тайком сбежать в лес, чем опротестовать доводы Мамаситы сейчас и получить десять ударов плетьми по заднице. Довольная улыбка расплылась по пухлым щекам Мамаситы, она даже намеревалась потрепать мальчика по голове за такое хорошее умение схватывать знания на лету, но в дверь кто-то постучал.

Стук был настойчивый и бойкий. Стучал явно не ремесленник и не рабочий. Ремесленник бы остался стоять у двери, ожидая пока её откроют. Из его носа и рта доносилось бы негромкое сопение, которое невозможно спутать ни с чем другим. Кто-то, а Пако много их повидал на своём веку. Один даже как-то пытался поймать его и выпороть за кражу кочана капусты, однако ему помешал большой живот, который буквально выпрыгивал из фартука ремесленника, значительно затрудняя его передвижение.

Но за дверью никто не сопел. Будь там рабочий, он бы, громко матерясь, выломал дверь, которая посмела преградить ему путь. Значит, посетитель и к рабочим не относился. Так кто же пожаловал в такую рань? Пако с любопытством посмотрел туда.

— Открой дверь, мальчик.

Пако поднялся с подоконника и подошёл к зеленоватой двери, усыпанной следами от потушенных окурков и многочисленных драк, из которых Мамасита всегда выходила победительницей. У неё был наиболее весомый для спорщиков аргумент - огромный ржавый топор, который использовал Палач Грей до появления гильотины. Стучавший остановился. Пако предположил, что его рука, должно быть, замерла в нескольких дюймах от дверной поверхности. Кулак разжат. Пальцы зависли в воздухе, готовые в любую минуту выбить пыль из кого угодно. Пако облизнул пересохшие губы. Картинка в его воображении оказалась чересчур яркой.