Океан у моей кровати

Океан у моей кровати

Теодора была необычайно красива, как и все девушки её рода. Слегка волнистые темные волосы подчеркивали тени на скулах бледного лица, на её коже отчетливо можно было рассмотреть каждую вену, что, как известно, является признаком аристократии, а шея и пальцы были тонкими и вытянутыми. Прекрасные голубые радужки, словно алмазы, сверкали, когда на узковатые для полячки глаза попадал свет. Вот только, когда они блеснули впервые, они тут же закрылись.

- Она не дышит, - раздался потерянный голос акушера, когда маленькая восьмимесячная девочка оказалась на его руках

Ребенка окружили пятнадцать разных врачей, не покидающих её до самого утра, ведь отец новорожденной дал ясный приказ – белое маленькое создание должно пережить эту смуглую ночь, гремящую грозой над поместьем. И врачи спасли её, они сохранили жизнь малышке по имени Майя Теодора Оноре де Рузвельт.

С каждым годом, с каждым отросшим сантиметром волос, она становилась всё краше, но здоровый румянец так и не окрасил её щеки. Звонкий смех разносился по огромным коридорам особняка в те моменты, когда различные болезни от астмы до менингита не приковывали девушку к постели. Не успев начать первые уроки чистописания, Теодора узнала о смерти матери, и шок и многочисленные болезни сделали свое дело – она стала заложницей инвалидного кресла.

В очередной пасмурный день, девочка в очередной раз сидела перед большим зеркалом, и несколько накручивали пряди тонких волос, подбирали лучшие украшения и шнуровали великолепные, сшитые на заказ платья. Но уже к обеду день перестал быть очередным, потому что в поместье Рузвельтов привели его – мальчишку-сироту, лет девяти, то есть чуть старше самой Теодоры. Его тщательно отмыли, осмотрели, приодели в прекрасный наряд и привели в комнату девочки.

- Моё имя Вит, - сказал он, - Меня привели, чтобы я был твоим другом

Друг… это терпкое, но сладкое слово на его губах заставило девочку улыбнуться, что в то время было редкостью. Мальчика обучили правилам этикета, первой помощи и приставили к ней, как слугу «особого назначения». С тех пор, они были «не разлей вода». Вода, кстати, в здании тоже была – это было первое место, которое Вит увидел именно по велению юной хозяйки имения. Особая комната в дальней его части называлась «озером панны Рузвельт». Она была построена дедушкой Майи, в качестве подарка для любимой внучки, которая так мечтала искупаться в настоящем озере. Позволить себе она это, к сожалению, не могла – при контакте с холодной водой её легкие тут же переставали выполнять свою функцию, и она задыхалась.

Шли недели, месяцы, года. Вит из неотесанного дворового хулигана превратился в галантного юношу, каких, в то время, уже было принято женить. Краше него была лишь сама Теодора: её тело приняло чудесные изгибы, так элегантно подчеркиваемые портными, а черты лица так и остались ангельски милыми, словно ей было все еще десять. Они сидели у комнатного озера и доедали накрытый там завтрак. Оторвав виноградинку, Теодора сказала:

- Представь себе, отец хочет выдать меня замуж, - она фыркнула

- Многие девушки выходят замуж в этом возрасте

- Но я даже не знаю, какого это, быть вне дома

Маленькая золотая рыбка рассекла хвостиком воду прямо у берега, где они сидели. Девушка взяла кусочек воздушной пшеницы и кинула его в воду. Малышка быстро подхватила его и уплыла.

- Я как эти рыбки, - продолжила наследница, - Живу в роскоши, но никогда не жила, как те, кто с другой стороны высоких стен нашего сада

Парень резко спросил:

- К чему вы клоните, Теодора? Я ведь понимаю, что это не просто так

- Помнишь, - она улыбнулась, - Ты сказал, что готов на все ради меня?

- Да, и слов назад не беру

- Своди меня за стену

- Ох…., - тяжело выдохнул тот, - Я, в первую очередь, отвечаю за вашу безопасность

- Я буду с тобой, ни на шаг не отойду, мы быстро придём, - умоляла та

- Конечно, не отойдёшь, - рассмеялся тот, кивнув в сторону коляски, а затем задумался, - Ладно, я сделаю это для вас

Спустя несколько десятков минут, он бережно накинул мягкую ткань на плечи девушки, чтобы она не замерзла, и пояснил слугам, что они, как всегда идут гулять в сад. Сама же Теодора отдала приказ не беспокоить их. Дойдя до самой старой части сада, они подошли к деревянному забору, в котором уже имелась дыра – её Вит сделал для себя много лет назад. Он бережно перенес красавицу на руках, а затем переправил её кресло. Так началась настоящая жизнь Теодоры Майи Оноре де Рузвельт.

Они осматривали окрестности холма, на котором располагался дом. Искренняя улыбка девушки освещала поля, леса, ручьи и деревушку, которые были для неё не просто местами, а страницами жизни. Вит, прежде опасающийся гнева хозяина поместья, теперь был счастлив видеть эту улыбку. В один из таких дней они собирали чудесные фиолетовые цветы, когда Теодора заметила, что потеряла брошь. Её хранитель тут же бросился искать потеряшку, внимательно осматривая каждый миллиметр их маршрута. Девочка же, рассматривала различные травы, когда увидела его – чудесный подсолнух, который ей захотелось потрогать больше всего на свете. Она прокрутила колеса, но одно из них застряло в глинистой земле. Расстроенная графиня бросила:

- Вит, помоги

Но парень не услышал, ведь был всё ещё занят поиском дорого украшения, среди зарослей целебных и сорняковых трав. Тогда Майя взяла свою ногу тонкой ручкой и столкнула её с подложки коляски. Опираясь на металлическое кресло, она поднялась на трясущиеся ноги и сделала шаг. За ним последовало ещё несколько. С трудом держащаяся стоя, девушка потянулась за заветным бутоном, но упала, не достав до него. На шум прибежал её верный слуга.

- Чёрт, прости, я не услышал, иди сюда, - он поднял её, но тут же замер, - Погоди… Ты встала?

Они дружно рассмеялись, крича «встала!» на всё поле, а Вит быстро-быстро крутил её на руках. С того самого дня, парень стал опорой для неё, как в переносном, так и в прямом смысле – держась за его плечо, она делала робкие шаги, которые перерастали в уверенные движения навстречу к неизведанному.