Окончание вечности

Сейчас

День можно было считать удавшимся, если бы я не опоздал на автобус. Вернее, на электробус — так это сейчас называется. Но я сел на следующий, в остальном же: конец октября, а я люблю осень, пятница, а выходные любят все, к тому же, дождь закончился. Я втиснулся на стоячее место у окна, прислонился к стеклу, блестящему от капелек с наружной стороны — в них отражались огни и фары. Прибавляю звук в наушниках и готовлюсь проехать свои десять остановок.

Незаметно для меня самого жизнь сделала виток, и плееры сменились смартфонами, а музыка подкастами. Сегодня я слушаю этнографический «Гений места». Барабанные перепонки улавливают колебания звуков и захватывающие описания Эльбруса. Хотелось бы и мне отправиться в горы на недельку другую. Но до отпуска ещё полгода, как минимум. Пока я ставлю более реалистичные цели: добраться до кухни — там со вчерашнего дня осталось полсковороды карбонары — а оттуда прямиком до кровати. Можно на пару часов подольше поваляться перед ноутом. И Ната придёт попозже. Мм, красота.

И как, всё-таки, удачно, что по моему маршруту теперь курсирует авт… Электробус, я помню, да. Не нужно спускаться в метро и толкаться на эскалаторах и переходах оранжевой и серой веток, где вагоны часто застопориваются между станций и закладывает уши. По поверхности земли, напрямик от работы до дома — мечта. Ещё совсем немного, чуть-чуть постоять, а если повезёт, то и присесть после пятой-шестой остановки. Главное не увязнуть в пробках. За односложными мыслями, сводящимися к предвкушению отдыха, я почти не слышу подкаста. Не концентрируюсь, информация пролетает вхолостую. Да и ладно.

Когда я добираюсь до своей остановки, начинает снова накрапывать дождь. Зонта у меня нет, хотя в рюкзаке полно места, а в прихожей полно зонтов. Ната меняет их ежедневно, а мне лень нагружаться лишними полкило. Кто бы мог подумать, что я стану таким хилым к тридцати годам? Впрочем, мне уже тридцать один, если быть точнее. Набрасываю капюшон и сворачиваю со стайкой своих бывших попутчиков во двор.

Некоторых из этих людей я вижу почти каждый вечер. Я ничего о них не знаю, мы даже не здороваемся, но приятно примечать в толпе знакомые лица. Я наблюдаю за тем, как они спешат в свои подъезды, завершая очередной день, за ними закрываются двери, и чувство безопасности снисходит на меня. Они вернулись, значит всё хорошо, значит, можно жить дальше — Отрадное выстояло. На улице, названной в честь композитора знаменитого вальса, слепые окна превращаются в зрячие благодаря зажигающимся в них лампочкам.

И я ныряю в свой подъезд как в прорубь безделья, которую планирую не покидать до понедельника. Если съедим все продукты — закажем доставку. Что угодно, лишь бы не выходить в скучный двор, один вид которого напоминает о необходимости покидать своё обиталище ради работы. Красные цифры над лифтом показывают, что он стоит на моём этаже. На третьем. Видимо, кто-то из соседей опередил меня на пару минут. Быстрее подняться по лестнице, чем вызывать и ждать, пока он спустится. Лечу через две ступени к карбонаре и подушкам.

С неудовольствием натыкаюсь на человека в форме. Мужчина среднего возраста с исхлестанным ветром лицом топчется у моей двери. Загораживает проход к ней. Не специально, конечно. Но неприятное волнение нападает как тать.

— Извините, можно я пройду? — вынимаю наушники.

— Вы Закревский Максим Леонидович? — он поднимает на меня уставшие глаза.

— Да.

— Опаздываем, — усмехается. — Распишитесь в получении повесточки.

— Как это? — меня окатывает жаром. Все последний месяц как от огня шарахаются от военкомов, но меня уверили, что нашему отделу бояться нечего. Мне по роду деятельности полагается отсрочка. — Я специалист айти-сферы…

— Мне что за дело? Я участковый, — подтверждает свои слова удостоверением, буквы на котором расплываются перед моими глазами. — От допроса косить не советую.

— Значит, меня вызывают в суд? — от сердца, вроде, отлегло, но не совсем.

— В Следственный отдел.

— А почему…

— Я не справочное бюро, — он резко выдирает у меня ручку, когда я, наконец, расписываюсь в получении повестки. — Внутри всё указано. Придёте в нужный кабинет — там и зададите интересующие вопросы. Всего доброго.

— До свидания.

Я попадаю ключом в прорезь со второго раза. Мне не страшно, а скорее любопытно. Один вариант отпал, а что остаётся? Поскольку, я не замечал за собой правонарушений, меня наверняка позвали в качестве свидетеля. Тут-то мне и припоминается ограбление в супермаркете, невольным очевидцем которого мне довелось стать на прошлой неделе. Какой-то бедняга пытался вынести электрический чайник, но охранник его вовремя остановил. Мне нечего сказать о произошедшем, но раз надо — придётся идти.

Попав в успокаивающее тепло дома, первым делом включаю свет, затем разуваюсь и снимаю куртку и только потом изучаю внезапно полученный документ. Так-так. «Повестка о вызове на допрос». В соответствии с какими-то статьями прибыть 24 октября в 11:00. В понедельник, придётся отпрашиваться с работы. И здание Следственного комитета, судя по адресу, расположилось у чёрта на рогах. Едет ли туда мой электробус? «…для допроса в качестве подозреваемого». Погодите-ка…

В чём можно меня подозревать? Да я восемь часов пять дней в неделю провожу на скучной офисной работе, ещё два в дороге, а в остальное время лежу и бездействую. На что я способен при таком графике? Я даже отказался от вялотекущего цифрового пиратства — у меня куплены подписки на все стриминговые платформы. Бред. Подозреваемый. Звучит-то как! Это явно чья-то ошибка, банальная невнимательность. Да, они меня с кем-то перепутали — иначе и быть не может.