Оксана

Пролог

Галлиулина Зульфия Абдулловна, доктор физико-математических наук, профессор и преподаватель кафедры механико-математического факультета, завтракала в столовой своего дома. Простой завтрак: чашка остывшего растворимого кофе и ломтик черного хлеба с кусочком сыра, едва ли занимал десятую часть роскошного обеденного стола.

Зульфия Абдулловна поежилась и набросила на плечи шаль. Она глотнула кофе, посмотрела в окно и с удивлением заметила, что старый клен почти оголился, а ветер треплет редкие листья так, словно намеревается сорвать последние покровы с дерева.

Зульфия Абдулловна допила кофе, отнесла чашку в раковину и вышла в холл. Она накинула пальто, набросила на плечо сумку и обернулась, задумчиво оглядывая дом.

Прошло больше года как не стало ее мужа, и ровно два года как ее сын Альберт, профессиональный хоккеист, уехал играть в команду молодежной хоккейной лиги.

Зульфия Абдулловна когда-то считала, что будет большой дом – будет и большая семья, вкладывала в дом силы, хотела сделать его уютным и гостеприимным. Но жизнь оказалась системой уравнений, в которой было слишком много неизвестных. И хотя профессорша заслуженно носила свое звание, единственное уравнение в котором она так и не смогла найти ту самую неизвестную - была ее собственная жизнь. Шесть спальных комнат на втором этаже, обеденный стол на двенадцать персон, большой двор с фонтаном, беседкой и яблоневым садом - все это много лет простояло впустую.

Теперь, помимо нее, здесь живет глубокая тишина. Тишина, которая, казалось, навсегда поселилась в доме, соперничает с хозяйкой и гонит прочь.

Профессорша уже несколько раз получала предложение о продаже дома, и это казалось разумным, но она прожила здесь самые счастливые годы и все еще чувствовала надежду, что однажды этот дом наполнится детским смехом, а ее сердце - счастьем. Дом должен унаследовать ее сын, хотя он не собирался в нем жить, о чем и заявил матери при последней встрече.

Зульфия Абдулловна вышла во двор, села в машину и завела мотор. Черный пес Бруно, вильнув хвостом, проводил ее взглядом, но не поднялся с места. Она часто задавалась вопросом, почему поколения профессоров, живших в этом доме, мало беспокоились о продолжении рода. Словно развитый ум и накопленные знания выступили на передний план, подавив инстинкт размножения и обесценив рождение детей.

Сейчас единственным представителем старинного рода Журавлевых был ее сын – Альберт. Но он выбрал карьеру спортсмена, нарушив, тем самым непрерывную череду служителей науки. И более того – даже не окончил университет, что сильно ее расстраивало.

Профессорша выехала со двора, закрыла за собой ворота и отправилась в университет. Впереди ее ждал долгий рабочий день. Лекции. Студенты. Много людей вокруг. А вечером она снова вернется домой и будет вяло бороться с тишиной и одиночеством.

Накануне звонил Альберт и сообщил, что контракт продлевают еще на год. Очевидно, он был отличным игроком, и его карьера только набирала обороты. Абдулловна в ответ рассказала сыну о предстоящей конференции, и что у Леонидовны родился второй внук. Он спросил, нашла ли она кого-нибудь. Ей пришлось отшучиваться в ответ. Он задавал этот вопрос в каждом разговоре, и профессорша всерьез стала задумываться о том, чтобы выдумать воображаемого ухажера.

Зульфия Абдулловна припарковалась на стоянке для преподавателей, вышла из машины, взглянула на ручные золотые часики с мелкими бриллиантами и прибавила шагу.

Высокие ели, росшие с обеих сторон широкой аллеи, протягивали ей колючие голубые руки. В ветвях мелькнуло пушистое тельце белки, заставив ее вздрогнуть. Скупые лучи солнца, пробиваясь сквозь затейливый узор ветвей, отражались бледным светом от опавших мокрых листьев.

Осень веселилась вовсю, чередуя туман со снегом, сменяя хмурую дождливую ночь нежным, солнечным утром.

Зульфия Абдулловна тянула за ручку массивной входной двери, когда заметила машущую ей Тамару Леонидовну, преподавателя юридического факультета и свою лучшую подругу. Она остановилась, поджидая ее и придерживая дверь.

- Доброе утро Тамара.

- Здравствуй Зулечка. – Тамара Леонидовна последовала за Зульфией Абдулловной внутрь.

- Как спала сегодня? – Леонидовна на две головы ниже ростом едва поспевала за своей высокой длинноногой подругой.

- Хорошо. – Ответила Зульфия Абдулловна, кивая головой проплывшей мимо стайке студентов.

Тамара Леонидовна тоже кивнула студентам.

–Есть новости от Альберта?

- Контракт продлили еще на год.

Они дошли до фойе, и Тамара Леонидовна молчала, пока они миновали вывешенные портреты заслуженных преподавателей университета, среди которых на почетном месте висела фотография покойного мужа Зульфии Абдулловны в черной рамке. Скользнув по нему взглядом, словно ища поддержки, Тамара Леонидовна открыла было рот, но Абдулловна ее опередила.

- Извини Тамара, но у меня сейчас подряд две поточные лекции. Что-то случилось?

- Да. У меня к тебе просьба.

- Просьба? – Абдулловна удивленно приподняла бровь. Они дружили больше двадцати лет, и это был, пожалуй, первый случай, когда Леонидовна пришла просить.

Тамара Леонидовна схватила Абдулловну за руку, увлекая за собой в уголок с высокой финиковой пальмой.

- Послушай, Абдулловна, у меня есть студентка. Я…

Абдулловна нетерпеливо взмахнула рукой, перебивая подругу.

- Ясно. Первый курс. Провинциалка. И ты сразу подумала обо мне.

– Да. Она из провинции. Родители оба школьные учителя. Ты же знаешь, какая у них зарплата!

- Можно подумать у нас намного больше. – не удержалась Абдулловна.

Тамара Леонидовна продолжила.

- Квартиру арендовать не в состоянии. Она в общежитии уже два месяца, но ей там не место. Она – хорошая девочка.

Абдулловна нахмурилась. Между ее густых черных бровей появилась складка. Овальным лицом и крупным, слегка крючковатым носом, она напоминала задумчивую хищную птицу.