Окстаберендапуллус

Окстаберендапуллус

Пролог

В аудитории стояла тишина. Набившиеся в неё вольнонаёмники, жаждущие отправиться колонистами на Таурмион, таращились на появившуюся в центре зала проекцию гуманоидного существа.

В глазах людей читались любопытство, страх и отвращение. Впрочем, последнего куда больше. Хотя таурмионка имела две пары стройных ножек и осиную талию на зависть любой землянке. Правда, свисающие чуть ниже колен трёхпалые руки смотрелись уже не так прелестно, но уж точно не отвратительно. По крайней мере, лектор в белых одеждах видел в них свою изысканную красоту.

Проекция медленно вращалась. Теперь будущие колонисты тихо обсуждали иные «прелести» таурмионки. Хотя, чего здесь обсуждать? Несколько скруглённая спина смотрелась неестественно гладкой. Всё потому что её покрывали защитные пластины, идеально прилегающие друг к другу без каких-либо зазоров или неровностей. От шеи к пояснице сбегал хаотичный, на первый взгляд, рисунок. Людям в аудитории виделось в нём всякая ерунда, явственно показывающая средний уровень интеллекта собравшихся.

Бёдра таурмионки казались особенно широкими, после тонкой талии. Здесь тоже имелись защитные пластины с точно таким же рисунком. Только в отличие от спины, они делились на несколько секторов. Из широких зазоров меж ними до самого пола ниспадали полупрозрачные перепончатые крылья, играющие радужными бликами на свету. Их расцветка вторила и узорам на пластинах, и общему окрасу её тела.

Проекция продолжала вращаться, возвращаясь к «фасаду». А тут, помимо конечностей, оставалось немало интересного.

Во-первых, здесь не наблюдалось защитных пластин, отчего таурмионка казалось нагой. Во-вторых, на торсе выпирали две полусферы, напоминающие женские груди. Но лишь напоминали.

— Посмотрите внимательно на «утсуги[1]», — лектор намеренно сделал акцент на выдающейся спереди части тела таурмионки. — Это вовсе не то, чем кажется.

По аудитории разлетелись смешки. Их прервала смена проекции. Существо будто рассекли напополам, выставив внутренности напоказ.

— Как видите, ничего общего с человеком, — продолжил лектор, но среди людей начались волнения. Для некоторых будущих колонистов вид «внутреннего мира» инопланетного создания оказался слишком неприятным. Пришлось сменить проекцию.

— Ну что же вы такие нежные? Придётся объяснять на пальцах, — посочувствовал лектор. — Тело таурмионцев спереди поделено на сектора — утсуги. И заполнены они похожим на густой мёд брашем[2]. Вот только пробовать его не рекомендую. Во-первых, не сладко, а во-вторых содержит опасный для человека нейротоксин.

— То есть сиськи лучше не лапать, а то лопнут и бражкой зальют? — прилетела реплика из зала. Её поддержали гулом и ржачем.

— Не лопнут, — раздражённо ответил лектор и громко прокашлялся, пытаясь таким образом привлечь внимание.

— А на голове у них там что? Закуска к браге? — не унимался народ. — Глаза разуй, то косы из сулугуни! А на ушах пригоревшие тосты? О, и морда как тарелка. Селёдочница! Вон какая заострённая. Ага! Только селёдку кто-то сожрал! Кто?!

Люди любят искать знакомое во всем для собственного удобства. Поэтому треугольная форма головы таумионцев ассоциировалась у многих со шлемом. Небольшие узорчатые пластины подобные лошадиным шорам топорщились на месте ушных отверстий. При этом глаз не наблюдалось. Как и носа или губ. Они попросту отсутствовали на том, что можно было считать лицом.

В аудитории поднялся страшный гвалт. Попытки лектора призвать людей к порядку ни к чему не привели. Разочарованно вздохнув, он, молча, коснулся запястья. В следующий момент таурмионка вскинула руки вверх, заняв боевую стойку, как боксёр. С одной лишь разницей. Вместо сжатых кулаков у неё торчали кинжалоподобные когти.

Чудовище разинуло пасть и застрекотало. В аудитории стало заметно тише. Шутить уже никому не хотелось.

— Боевая стойка. Как увидите подобное, бегите, — лектор поправил манжет, после чего немного поколдовал над своим запястьем. Проекция перестала вращаться, отчего существо стало выглядеть зловеще.

И снова ужасающий стрёкот. Таурмионка дёрнула плечами вниз, точно сбрасывая невидимую накидку. Аудитория испуганно ахнула. Тут же с щелчком из локтя выдвинулась узкая пластина, напоминающая саблю. Правда, режущая поверхность её оказалась сплошь в мелких зазубринах, как у ножовки.

Таурмионка резко двинула локтями в стороны, выставив лезвия по направлению к воображаемому противнику. При этом ноги успели сменить стойку. Задняя пара упиралась в пол, а передняя явно готовилась к прыжку.

Узорчатые крылья с хлопком раскрылись в полную длину. А после сложились под щитки, которые тут же сомкнулись, не оставив никаких зазоров.

— Обратите внимание, как они двигаются, — удовлетворённый произведённым эффектом, лектор продолжил: — Настоящие боевые машины. Прошу вас запомнить несколько основных выпадов и ударов. Возможно, это спасёт вам жизнь.

Кому-то из слушателей движения таурмионки показались знакомыми. Смугловатый мужчина заметил, что атаки коленом и локтями в прыжке напоминают муай-тай[3].

Лектор согласно кивнул, пояснив, что люди часто видят в движениях таурмионцев знакомые элементы боевых искусств. Кому-то это помогает выжить, а кого-то наоборот приводит к гибели.

— Почему так происходит? — лектор сделал короткую паузу. — Потому что «похожее» ещё не значит «то же самое».