Октановые слёзы

Октановые слёзы

1

И зачем он это сказал? Этот новенький, Дмитрий Валерьевич, конечно, знал: нельзя желать дежурному врачу спокойной ночи. Но он пожелал. Новиков Максим, что только что заступил на дежурство, проводил взглядом уставшего коллегу до двери в раздевалку, затем зашёл в ординаторскую, сел за компьютер, что синим светом заливал тёмную комнату, и на всякий случай трижды постучал по деревянному столу.

Вот же додумался, сказал про себя Максим. Спокойной, блин, ночи…

Он открыл информационную систему. Ввел логин и пароль, что после пяти лет работы в Черноярской областной клинической больнице набирались почти бессознательно. Затем нашёл во всплывшем списке ожоговое отделение, подвинул стул ближе, вытянул шею по направлению к монитору и нахмурился. За день в отделение поступили трое. Мужчина и женщина чуть за пятьдесят и девушка двадцати лет. У всех одна фамилия.

Максим вспомнил утреннюю новость в местном телеграм-канале: сгорел деревянный дом на окраине. По официальной версии – короткое замыкание. В комментариях «эксперты» определили случившееся как поджог ради строительства очередного супермаркета или отделения «Сбербанка».

Максим изучил протоколы осмотров семьи Егоровых. Мужчина отделался ожогами первой степени на предплечьях и кистях – такого быстро выпишут, подумал он. Супруга пострадала чуть сильнее: у неё обгорели ноги и часть живота. Сильнее всех пострадала Егорова Алиса. У девушки были ожоги второй степени, что покрывали семьдесят процентов тела. Дело осложнял декомпенсированный диабет первого типа. Посмотрим, подумал Максим, застегнул халат, достал из кармана синюю маску и пошёл в отделение.

Вместе с ним в ночь дежурила Мария Красавина – постовая медсестра с внушительным опытом и габаритами. Максим знал, что по пустяками она будить не будет.

– Добрый вечер, Максим Юрьевич.

– Добрый, Маш. Что там?

– Все хорошо. Дмитрий Валерьевич вам работы не оставил, можете…

Максим уже приготовился услышать спать спокойно, но Мария вовремя опомнилась и сказала просто:

– Отдыхать.

– Конечно. Сразу после обхода.

Мария взяла стопку историй и пошла следом за Максимом. Она докладывала суточные показатели пациентов, возле которых останавливался доктор. На часах половина девятого вечера – большинство пациентов спали, а те, что не спали, жаловались на боль. Мария тут же подавала листы назначений и Максим вписывал туда обезболивающее. Зашли в двухместную палату с четой Егоровых. Мужчина сидел на стуле у кровати и смотрел на забинтованные руки. Женщина лежала, укрытая тонким одеялом в цветочек и бездумно смотрела в потолок.

– Добрый вечер, я дежурный врач – Максим Юрьевич. Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно, – сказала женщина. Она так и смотрела в потолок. Её мокрые седые волосы лежали на подушке вокруг головы еретическим нимбом. – На ужин нам дали хрен пойми что с хрен пойми чем. И не чай, а крашенная вода. Дать бы повару самому его помои попробовать. Посмотрела бы, как он причмокивает, поедая эту кашу из извести – или из чего он ей сварил.

Мужчина оторвал взгляд от рук и посмотрел на врача.

– Все хорошо, спасибо.

– Ничего хорошего, – гавкнула его супруга. – Сколько нам тут торчать?

– Пока трудно сказать. Посмотрим на перевязке.

– Тут даже курить нельзя! – сказала она, подкинула руки в воздух и со всей силы ударила ими по кровати.

– Перестань, Ира…

– Сам перестань! Я хочу курить!

– Возможно, получится отпустить вас на улицу, как только станет лучше, но не сейчас, - сказал дежурный врач. – Надо дать ногам восстановиться, у вас…

– Чё ты так смотришь? – рявкнула пациентка на мужа, перебив врача. – А? Чё глаза выпучил?

– Эти твои сигареты…

– Да, сигареты мои! Мои! А я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не уносил пепельницу на крыльцо. Сколько раз? Вот и затушила хрен пойми обо что…

– Об скатерть. Ты затушила сигарету об скатерть…

Мужчина тяжело вздохнул, снова посмотрел на руки, затем обратился к доктору:

– Как там Алиса?

– В седации. Это значит, что ей дали лекарства, чтобы она успокоилась, - пояснил доктор. - А ещё обезболили. Ей сделали все необходимые перевязки – всё, что нужно.

– К ней можно? – спросил мужчина.

– Пока нет, но не переживайте. Через пару дней мы разрешим её навещать. Сейчас рано.

– Слышал, жива твоя доченька, – как-то обиженно сказала пожилая курильщица.

– Она и твоя дочь, – сказал мужчина и перебрался со стула на кровать. Та жалобно скрипнула под его весом. – А еда тут и правда отвратная, – добавил он, глядя на доктора.

– С этим, увы, я сделать ничего не могу. Доброго вечера, – сказал Максим и вместе с медсестрой пошёл к выходу из палаты.

– Постойте, – сказал мужчина.

– Да.

– Позаботьтесь, пожалуйста, об Алисе – она чудесная.

– Конечно, не волнуйтесь.

– Вот именно, не волнуйся, – вступила супруга, – чего разволновался. Все с ней будет хорошо, у неё всегда всё заживает как на…

Продолжения Максим не услышал. С медсестрой они прошли ещё две палаты, после чего остановились у последней – одинарной – палаты номер «14».

– Поглядим, как там Алиса.

Девушка лежала на кровати с электроприводом, накрытая одеялом с конвекционным охлаждением. Максим распорядился взять у неё ещё несколько анализов, а сам посмотрел состояние повязок и решил, что менять их пока рано. И все это потому, что мать не хотела курить на улице, подумал он. Только из-за этого. Чтобы рубцы позволили девушке двигаться, ей предстоит десяток пластических операций. А ещё ей придётся учиться жить под любопытными взглядами.

– Про неё и её горе-родителей писали в телеграм-канале, – сказала медсестра. – Я вам сейчас перешлю.

– Не стоит.

Но Мария не слышала. Лицо её осветил синий экран, по которому она судорожно двигала указательным пальцем правой руки, держа телефон в левой, как делают люди старшего поколения. Потом она замерла и недовольно вздохнула.