Октябрьская революция со слов очевидца

Октябрьская революция со слов очевидца

7 мая 1985 в СССР вступил в силу сухой закон, и баба Зоя нас предупредила, что грядет страшное лихолетие, и дай Бог стране не сгинуть, ибо сухой закон для России пагубен, и ни к чему хорошему никогда не приводил. Царь по скудоумию своему как то уже вводил, и страну потерял, и народ на братоубийство обрек, и сам за дурость свою пострадал. Прямо таки напророчила.

Баба Зоя нам рассказывала о революции 1917 года, что по большому счёту сама российская элита в большой степени виновата в том что началось после февраля. Ханжество и чванство, презрение к народным массам ставило крест на любой форме межклассового диалога с Советами на парламентарской основе.

Промышленники заботясь только о личной наживе за взятки у временного правительства заключали контракты на военные поставки по запредельным ценам, фактически тупо грабили страну даже не пытаясь этого скрывать.

Армия не стала бороться за Царя в феврале, который презирал её за проигрыш в Японской войне. А к героизму Русских армии и флота он был равнодушен. Как то приехав на фронт, Николай первым делом спросил: - А как у вас здесь с охотой господа, кабаны водятся?- Больше чем Николая, армия презирала лишь одного Императора, Петра Третьего, да он сам при первой же возможности отказался от страны как от ненужного багажа.

Большевикам не нужна была ни интервенция ни Белое движение, но спесь офицерского корпуса с жадностью крупного капитала развязали кровавую резню. А когда брат на брата пошёл в штыковую, прошло время парламентских дебатов.

Народ чувствуя себя преданным Царем и элитами поддержал тех, кому на него и страну было не наплевать, большевистская идеология оказалась ему ближе, и он последовал за ними стремясь сохранить свою государственность.

А вот если бы победило Белое движение, страну поделили на зоны влияния и сделали колонией четырёх держав.

Многие белогвардейские офицеры потом признавались, что если бы они знали во что Россию хотят превратить большевики, они все не раздумывая став под красные знамёна гнали "союзников" в шею с их "заботой" о России.

Как то так.

Теперь подробнее.

С началом войны Царь ввёл сухой закон, разрешив торговать водкой только ресторанам. Закрыли много спиртзаводов. Чем обозлил мужиков от дворников и извозчиков до рабочих и сапожников. Простой люд после этого как то быстро перестал Императора именовать Царем - батюшкой, заменив на брезгливо - короткое "Николашка" и "Николка". Во всех аптеках стали продавать "марафет"(кокаин). Аристократия и интеллигенция сразу же на него серьезно подсела.

Хуже всего было на фронте. Замерзающим в окопах солдатам пить запрещали, зато офицеры беспробудно пьянствовали и употребляли кокаин. Немцы об этом знали, и отступая часто оставляли много отравленного шнапса, что приводило к серьезным не боевым потерям.

В Москве наркота сразу популярности не получила, купечество было крайне консервативно, на рынках вовсю торговали самогоном, в кабаках продавали в основном пиво, но можно было из под полы купить подпольную водку.

Из за повального самогоноварения, и призыва в армию множества крестьян, уже в 1915 году начались перебои с сахаром и значительный рост цен на продовольствие. В Петрограде процветала подпольная торговля разбавленным спиртом, которого не хватало в госпиталях. Для аристократии законов не было, в ресторанах было всё для власть имущих, и это считалось нормальным. даже сам Царь регулярно пил водку за обедом, о чем все знали. Роптать начали в 1916 году, когда начались ощутимые перебои с поставкой продовольствия и хлеба.

За самогоноварение особо не гоняли, его принимали в госпиталях, так как спирт разворовывали, и по предъявлении справки что сдаешь самогон в госпиталь (хоть сколько ни будь) сразу отставали. Такие справки еще и были показателем качества самогона, влияя на его цену.

Зима с 1916 на 1917 была чем то ужасным, баба Зоя тогда ухаживала в госпитале за ранеными (модное веяние среди аристократической патриотически настроенной молодёжи) где познакомилась с будущим мужем, флотским инженером, и вышла замуж.

Так вот мужики (извозчики, дворники и т.д.) тоже стали подседать на марафет. Дрова и уголь были в дефиците. Флотским офицерам хоть корабельный уголь развозили. А многие знакомые в имениях самостоятельно заготавливали дрова.

Ситуация одним словом была та ещё, обдолбаные и голодные вооружённые солдаты с матросами толпами бродили по всему городу, Полиция в табакерках носила кокаин и делая вид что нюхают табак, прилюдно им заправлялась. 

Хлеб не доходил до Петрограда, а стоял в вагонах на подходе, так как боялись разграбления скаладов, и подвозили по графику. Но военные перевозки, и безхозяйственность срывали поставки, и привели к тому что белый хлеб был дорог, а черный становился редкостью, и это всё на фоне разгульной ночной жизни аристократии. У знати появилась мода устраивать ночные гонки на пьяных лошадях (поили пивом или вином) В газетах постоянно писали что там кого то задавили, там покалечили. Грабили аптеки, очень часто, на рынках отбирали продукты, после Рождества начали грабить квартиры. Многие связывали беды со смертью Распутина.

Цены на продукты в начале 1917 выросли до шести раз по сравнению с довоенными, а доходы рабочих и служащих упали почти вдвое. Во всех бедах винили Царя, аристократия и интеллигенция его презирала, а рабочие и солдаты ненавидели. Потом был Февраль и Петросовет. Взяточничество и воровство стало открытым и повсеместным. Временное правительство было на иждивении кто у Англии, кто у Франции. Это даже не скрывали. Летом баба Зоя с семьёй уехали в имение мужа под Шлисельбургом и там остались.

Большевики резко выделялись на общем фоне политических партий. Чёткой программой, близостью с народом, дисциплиной, понятной и трезвой речью ( говорили что за взятки у них из партии исключали).