Оленика

Оленика

Кайл как можно тише дохнул на руки. Пальцы отмерзли. Охотник натянул капюшон мантии до самого носа. Холод не оставлял его.

Три дня охоты, три ночи преследования. А белоснежный олень все глубже уходит в чащу. С каждым часом становилось все холоднее. А в это утро выпал снег. Надежда Кайла угасала. Он погнался за славой, за мечтой. А дома его ждала Мария. Черноволосая, худенькая Мария. Голодная уже неделю.

Мысли о жене вновь разожгли огонь в душе мужчины. Он резко вскочил с заметенного снегом ствола поваленного дерева и направился дальше.

Несмотря на усталость, охотник уверенно шел по следу. Увязающие в сугробах ноги замедляли шаг Кайла, но тот словно хищник продолжал следовать за дорожкой из кровавых капель. Две ночи прошло с тех пор, как охотник попал стрелой в белоснежный круп, и теперь красная цепочка вела его все глубже в чащу. 

Впереди треснула ветка. Кайл остановился. Тишина. Несколько секунд лишь стук сердца да прерывистое дыхание гулко отдавали в ушах охотника. Впереди мелькнула белая тень. Мужчина рванул за оленем. Было слышно, как могучие ноги уносят животное дальше от Кайла. 

Охотник пролезал через кусты, когда услышал рев зверя. Кровь брызнула человеку на лицо. На остром шипе шиповника висел клочок белоснежной шкуры. Олень был где-то рядом.

Прошло некоторое время, прежде чем Кайл выбрался из зарослей. Кровавая дорожка исчезла. 

Безнадега и сожаление. Худая, умирающая Мария. И он, тут, посреди ужасного снежного леса. В отчаянии мужчина ударил кулаком по стволу.

Из-за сильного удара с веток ели посыпались шапки снега. Пара секунд - и между нижними еловыми ветками показалось нечто живое. В сугробе лежала дева. Медленно открылись ее бледно-голубые глаза. 

Охотник прервал дыхание, когда странная дева поднялась на ноги. Тело и волосы ее были белыми, как снег. Абсолютно нагая выбралась она из-под еловых лап и предстала перед Кайлом. Голову ее венчали светлые оленьи рога.

-Любовь моя, красавец мой, ты пришел, - нежно пропела дева и своими тонкими руками обвила могучую шею охотника. Человек стоял в ступоре. Оленья дева же уже схватила его ладонь и вела куда-то прочь от поляны, все глубже и глубже, все дальше в темноту. Вот уж ветви деревьев свились над их головами в непроницаемою стену, а незнакомка продолжала тащить за собой Кайла, и смех ее, поначалу тихий, с каждым шагом становился все задорнее.

-Вперед, вперед, любовь моя! - уже в полный голос кричала оленика, - Там праздник, там танцы! Идем!

И действительно, чем мрачнее становился лес вокруг, тем ярче полыхали впереди всполохи костра. Дикая, яростная пляска окружила их, вокруг блеяли коричневые, пахнущие землей и шерстью сатиры, залихватски свистели буйные лохматые ведьмы, и лешие, и кикиморы - и все, все!

С каждым новым танцем, с каждой новой мелодией леса из памяти охотника уходили прошлые воспоминания. Вот ласточкой выпорхнул из сознания серый верный пес, рекой уплыли подаренные дедом лук и стрелы, ушел отчий дом с большим камином и синими ставнями. Кайл жарко целовал оленью деву, когда, горько вскрикнув, умерла в его голове черная Мария...

Что-то изменилось. Звуки стали угасать, а образы расплываться. Нечто теплое и липкое капнуло на руку мужчины и потекло по снегу. И все вокруг стала заслонять медленно нарастающая боль в груди. Ноги подкосились, и щека Кайла упала на снег. Или то был уже не снег, а белоснежный мех. Последний хрип донесся из горла охотника, когда рог вышел из его плоти.

Он был на поляне. Совсем один.

***

На берег лесного озера вышел могучий белый олень. Зверь наклонился к воде, и нечто темное капнуло с его ветвистых рогов на снег.