Олеся

Глава 6. Про ночные прогулки и их последствия.

Ближе к полуночи Карина стояла у двери в комнату девушки не решаясь войти. Она слышала всхлипы, хотела утешить, прижать к себе, но боялась. Леся не знала, что она ее родная тетя, а теперь, после всего случившего, Карина вообще не уверенна, что та примет ее.

Она всю жизнь жила надеждой найти свою мать. Отец запрещал любые разговоры о ней. Карина смогла уговорить его рассказать все о ее матери лишь после первого сердечного приступа, который приковал его к постели, даже целитель тогда развели руками.

Во дворце находились многочисленные семейные портреты, и мать на них изображалась красивой женщиной. Овальное лицо подчеркивали высокие скулы, небольшой прямой нос, чуть пухловатые губы, голубые выразительные глаза, и все это в обрамлении светлых с легким оттенком рыжины волос. Отец сильно любил ее и не смог простить, когда она сбежала со слугой. В ее жилах текла княжеская кровь, поэтому любые браки не с высшими чинами запрещались, так что после того, как она полюбила обычного человека, у нее оставался один вариант – побег из семьи. Она осмелилась на это даже будучи беременной от мужа и ее избранника, на удивление, это совсем не волновало. Отец сильно злился и страдал от предательства. Узнав это, Карина долго не могла отойти от шока, не зная как на это реагировать, злится или грустить, но потом, стоя перед портретом матери поняла, что та ей чужая и ничего не испытывает к незнакомой женщине.

Вскоре, найдя жену во внешнем мире, отец не захотел возвращать ее, но зато забрал самое дорогое для себя – их дочь, трехмесячную девочку. Маленькая Карина прожила во дворце всего несколько месяцев, за которые ее пять раз пытались убить. Ее отцу пришлось спрятать ее, пока не решил вопрос с покушениями. Заказчиками оказались ее бабушка и дядя по материной линии, решившие таким образом вернуть себе власть и могли бы, если бы ее отец дал слабину, на что те и рассчитывали убрав маленькую княжну.

Этим летом, когда появилась семья Бабаниных, Карина узнала, что ее мать умерла, но повстречала младшую сестричку и племянницу. Марина и Леся – две ее кровинки. По стечении обстоятельств получилось так, что Гая была первым человеком, которого ее мама встретила во внешнем мире, и которая помогла ей со спутником обосноваться тут. И только когда выяснили кем является Карина и увидев ее родной мир, Гая рассказала про нее.

Вздохнув, Карина все же решилась и тихо открыла двери. Леся, не переодевшись, крепко спала. Ее глаза бегали под веками, видимо, снилось что-то беспокойное. Прикрыв девушку покрывалом она ушла. Утром зайдет и поговорит, а сейчас – отдых.

Слёзы беспомощности катились по щекам Леси. Перед глазами все слилось в одну грязную лужу, голова кружилась, а ноги все двигались в бешеном темпе, изображая различные па. Она не могла танцевать, но танцевала; она не хотела, но двигалась; она не любила, но пришлось.

Леся с детства не любила балет, не ходила и не училась. Но сейчас ее тело не повиновалось ей, оно двигалось в немом танце. Леся не выдерживала такого унижения. Унижение от бессилия, от смеха, крика и брани. Ее голова разрывалась от громких голосов. Тетя Раиса, Агния, Ян – все они видели ее, дразнили, ругали, забавлялись этим зрелищем.

«Неумеха».

«Давай быстрей пляши, мерзавка».

«Я говорила, что ты пожалеешь».

«Пляши, пляши, дурочка».

«Ты с нами, ведь ты ненужная».

«Ненужная и бездарная».

«Пляши, прокаженная».

Омерзительный смех звучал отовсюду. Лесю тошнило, голова шла кругом. Лица ее родственников сливались от головокружительных движений. Тело все взмокло, болели колени, ноги подкашивались, но она танцевала. Она не могла остановиться. В голове эхом стоял смех и звучало одно обидное слово: «прокаженная». Леся беспомощно танцевала, слезы катились градом, она бессмысленно пыталась не слушать, но все равно слушала: «прокаженная, прокаженная».

Внезапно она упала, больно ушибив колени. Поджав под себя ноги, она обхватила голову руками и замахала ею. Губы шептали: «нет, нет, нет», а в голове: «прокаженная, прокаженная»

Скрутившись в клубок, Леся пыталась отгородиться ото всех, сжаться, превратится в крошечную пылинку, лишь бы не слышать этот мучительный смех.

«Ты с нами, ведь ты ненужная».

«Ненужная и бездарная».

И снова жуткий смех. Резкий. Он резал голову ножом, тер наждачной бумагой, пронзал гвоздем и… смолк.

Леся осталась одна. В нигде. В темноте. Лишь один маленький лучик надежды разрезал мрак. Резко вскинув голову, она устремила взгляд на единственный выход из ужаса. Не помня себя, она протянула две руки навстречу яркому лучу. Широко раскрытые мокрые глаза молили о помощи и, коснувшись кончиками пальцев жесткой шерсти, вспыхнули надеждой.

«Фея», – одними губами прошептала Леся.

Фея, ее лошадь, ее надежда. Она была выходом. Могучая серебряная лошадь.

Ища помощи в ней, Леся заглянула ей в глаза и увидела печаль, жалость и боль. Ее собственную боль.