Оливье с квашеной капустой

Оливье с квашеной капустой

Если бы не те кислые физиономии ( которые так и подмывает рожами назвать – правильно будет), что  вижу я теперь по нескольку раз на дню с интервалом в четыре часа, так бы наверное и не докопался до истины: кто виноват в той приснопамятной мне истории, и почему все именно так закончилось?

Уж и времени порядочно с того морского рейса минуло, а все загадка бестолковую голову будоражила…

Виновата - я это и тогда себе говорил, и сейчас повторю, -  в первую очередь, конечно шеф-повар Полина, что сказала мне за пару дней до того: : «В следующий раз забирай всю квашеную капусту с ведерка – а то она уже пропадет вот-вот»(накануне я делал винегрет). И уж только потом, во вторую голову,  повинен  тот парнишка, что лука не ел. Наверное, так? Да – так или иначе!..

Так или иначе, матросик тот, что лука не ел в любом виде, славным малым был. Спросит, бывало: «А салат с луком?» - «Конечно, а как еще?!». Вздохнет смиренно: «Я тогда не буду», -  развернется и выйдет тихонечко из салона команды. Или усядется все-таки, корку хлебную из хлебницы выудит,  и только с маслом, да чаем – вот и весь полдник. А ведь ему еще полвахты трудиться!

Беда, прямо, была с ним! Ладно бы, был бы сродни многим нынешним моим едокам, что каждый кусок на тарелке рассматривают как ископаемое, демонстративно при этом кривясь. Так ведь нет! Нормальный парень. Как говорила в таких случаях Полина: «Адекватный» (неведомо , где она это слово подхватила, но любила его теперь очень). Он и нам, поварам,  с промысловой палубы частенько приносил то рыбки соленой, то строганины свежей – только что без лука. И не качал он прав никаких, и на свое горе луковое не сетовал, а просто: «Я тогда не буду». Со вздохом, горше лука самого «злого»…

Ну, как тут было мне не начать однажды ему отдельную пайку гоношить?!

Легко сказать! Хоть, казалось бы – большая ли проблема: сделать одну, из семидесяти трех причитающихся на экипаж порций, без лука? Но это – морока обязательная. Не режешь – крошишь ты большие луковицы по ходу готовки в большущую кастрюлю  вместе с другими ингредиентами. Нет: готовишь салат полностью, перчишь – солишь, майонезом приправляешь, откладываешь в отдельную тарелочку порцию эту самую – безлуковую, её отдельно майонезом приправляешь – перемешиваешь, а уж потом нарезанный лук слезоточивый  в общую массу добавляешь, и туда майонез бухаешь. Как не крути – торможение общего процесса, отвлечение от привычного графика!

Морока, в общем.

Но когда сделал я однажды пареньку нашему салат без лука, для него это случилось нежданным подарком. Он уж за стол безнадежно сел, горбушку хлеба только, под кружку чая,  из хлебницы и притянув. И тут -  на тебе: «Возьми, брат! Без лука». В благодарности у него даже голос чуть дрогнул.

Вот и приходилось теперь мытариться! Как и  в этот день злополучный, что салат оливье по меню судовому, готовить в очередной раз пришла мне пора. Салат этот был хитом стопроцентным: чуть не каждый второй добавки спрашивал. Потому, строгать его приходилось долго и кропотливо: чтобы целую «тридцатку» - кастрюлю, емкостью в тридцать литров, - до верха наполнить. А это, еще же и картошку вареную предварительно очистить, да банки с зеленым горошком проткнуть, да воду через них сцедить, да много еще чего…

Вот и злился я тихо в приготовлении, паренька того вспоминая: ему еще отложить успеть. Как ребенок, честное слово – лука он не ест!

Запаздывал  уже. Оттого и спешил, да и нервничать начал. А отчего запаздывал –  пришел на камбуз позже нужного. Была на то уважительная причина – на дегустации продукта накануне допоздна задержался. В каюте земляка Саньки.

Вот и  еще один виновник  – прямой! Непосредственный. И обойти  Сашку  невниманием в произошедшем  никак нельзя. Точно, как невозможно было обойти его в коридоре, когда преграждал он внезапно путь и заговорщицки пониженным голосом заводил:

- Казачок!.. Ты дрожжей сделал?

Санька был на голову ниже меня ростом, а головой той изрядно лыс, хоть и годами чуть помладше. И очки...

Однако, я кивал покорно: мы были хоть и с разных областей, но да с одной, независимой ныне республики, с которой убыли, опять-таки, с временным интервалом в десятки лет. Потому, на правах старшего ,приходилось опекать товарища.  И уж с  дрожжами  не обижать – во всяком случае.

- А сахара, сахара казачок?

Я опять кивал утвердительно.

- А изюму?.. Изюму?

Изюм  я действительно забывал каждый раз, на что Саша со сладким злорадством воздевал указательным пальцем к моему носу.

- Казачок!.. За такие дела землячки бы наши тебя уже ушатали!

И глаза сверкали за стеклами очков  каким-то  зловещим бесом.

Надо отдать  сыну степей должное: бражку Сашка делал отменную! Настаивал на изюме, строго выдерживая положенные сроки. И потому на каютном рундуке, за дверцами которого прятались две канистры с играющей брагой, были прикручены металлические планки, скрепленные натурально амбарным замком. Не поленился Сашка! И, надо сказать, совсем не напрасно меры предосторожности такие городил: каютный его сосед – ветеран Витя с седым волосом и сизым носом,  доверия на сей счет явно не внушал…