Он дьявол, а я его...

Он дьявол, а я его...

Побег из заточения может стать последним, что случится в жизни. Но терпеть эту пытку еще хуже. Смотреть как он целует эту стерву, хватает за волосы, как он трахает ее до беспамятства, пока оба не иссякнуть в блаженном экстазе, а ты не можешь ничего сделать. Подглядываешь в приоткрытую дверцу, подслушиваешь за стенкой эти сладострастные звуки, и его очередной рык возбуждает тебя все сильнее и вот пальцы не слушают голос разума, они пошли по дорожке похоти, туда – вниз… Ты стараешься сдерживать свои стоны, но понимаешь что это бесполезно… Он слишком хорош для тебя. Но ты для него слишком мала. «Ты еще ребенок», «Малышка», «Котенок» — называет он тебя, а ее так сладко, так страстно, что до тошноты. И ведь она у него не единственная, есть еще множество таких как она. Сколько у него их было? Сотни? Тысячи?
Не хочу. Даже думать не хочу, видеть его больше не могу. Не могу смотреть на то, как он касается их, как он ласкает их своими большими руками и тёплыми руками. Он касается их в тех местах, где до меня и дотронуться не захочет.
Я спрашиваю: «Как это?».
Она отвечает: «Подрастешь, узнаешь», да и с таким выражение, будто я никто. Пустое место. Хотя здесь так оно и есть. Не хочу больше, надо бежать. 
А куда и как?
Я в таком месте, откуда есть только два выхода и один из них вовсе невозможен, а другой трудновыполним.
Но мне плевать, я решаюсь на побег и беру с собой одну из пленниц. Ее он еще не касался, не говорил, кажется, он даже не знает что она существует.

— Сбежим вместе. — говорю я. — Я хочу тебе лучшей жизни. Ты не должна быть как я — в замешательстве собственных чувств.

— Да. — коротко отвечает она и идет за мной.

Я здесь уже достаточное время, чтобы меня знали в лицо каждый кому не лень, именно поэтому нас никто не останавливает, а лишь здороваются. Кто-то интересовался что это за девушка со мной, и ничего лучшего не придумала, кроме как сказать, что ОН подарил мне игрушку. Больше вопросов не было.
 Мы не нужны здесь. Мы - лишь лишние фигуры на шахматной доске. Мы даже не пешки, возможно мы просто клетки...черные...белые... 
А вы знали, что у Люцифера есть личная охрана? Да-да! Прогресс не стоит, и вместо гвардии и кавалерии появляются «Секьюрити», которые следят за порядком на своей территории.
«Пропускать только своих» — краткий приказ, но понятный до последней буквы. В разряд «Своих» я после своей последней провинность не вхожу. Свои для него жены и приближенные, такие как Астарот, Милорис, Лилит, Аграт и другие. Скорее в этот список входят его верные сучки, которые либо ложатся под него, либо готовы предать в любой момент, но возможны и оба варианта. Все они воспринимают меня как помеху и в любой удобный момент пытаются спихнуть куда подальше. Ведь я сестра Князя. Это я предназначена ему в жены и должна быть ему верной помощницей, так как он сам не может выйти из своего заключения. Он не принимает меня. Я для него самое дорогое что есть, но он не понимает что очень часто своей заботой делает мне больно. Каждая моя жизнь это попытка забыть его, измениться, стать умнее и наконец отрезать эту нить, связывающую нас, но все тщетно. Каждый раз одно и тоже: Побег, Перерождение, еще одна человеческая Жизнь и наконец Смерть, которая возвращает меня обратно в этот Ад. Этот круг не закончится никогда. 
 Единственный, кто в преисподней ко мне хорошо относится - это Иуда. Да, да, тот самый, кто предал Иисуса за 30 серебрянников, тот самый, кто убил своего отца и изнасиловал мать, тот самый, кто делал это под дудку дьявола, потому что «Так нужно». Он ко мне хорошо относился, а я его искренне не обвиняла в том, что он сделал. Мы были друзьями.

Всей охраной заправляет Бельфегор. Он красив, статен, умен и невероятно проворлив, а еще так смотрит, будто душу вынуть хочет.
А я-то знаю, что моей души уже нет, так сказал Люцифер. Он всегда так говорит, мол: « Бездушная ты», или что-то в этом роде, когда я сделаю что-то плохо или не так, как нужно. Я еще не поняла, может это такое оскорбление, типа «Дура»?
Меня всегда удивляли его выражения и я никак не могу их запомнить, сколько бы лет тут не находилась. Он пробыл здесь тысячелетия, а я словно в гости к нему захожу, поэтому мне ближе людские выражения.

 Чтобы реже встречаться с охраной, мы передвигались по вентиляции. Хах! В Аду и вентиляция, вот это пошутила… Нет, шутить я категорически не намерена, хотя обычно я только и занимаюсь тем, что подшучиваю над Дьяволом, но это не тот случай.
Анна, рыжеволосая девушка, что решила сбежать со мной, была смирной, она тихонько пробиралась за мной, словно кошка, ни слова не сказала после нашей встречи.
После очередного поворота я попросила ее остановиться. Мы дошли до нужного нам места, где сидел Бельфегор. Он просматривал на мониторе компьютера что-то, но я не могла разобрать, зрение ни к черту, но после того, как услышала стоны, то сразу все поняла. Он сидел в кресле и трогал себя между ног, сначала делал это медленно, но потом схватил свой член и стал быстро двигать запястьем вверх-вниз, при этом сам слегка постанывал и тяжело дышал.  Ах ты старый проказник, а еще жена есть… Ему мало что ли? А хотя о чем это я… он же демон, им всегда мало. Мне даже кажется, что скоро их начнут с кроликами сравнивать, если это уже не произошло. 
Я взглянула на Анну, она была девушкой очень красивой… если бы не этот шрам, только сейчас заметила его, проходящий от уха, через глаз, и до середины лба. Она увидела как я пялюсь.
-Лилит.

«Я уж думала, что он никогда не уйдет», - тихо произнесла я, пока мы отсиживались в ожидании ухода дядюшки Бельфегора. Кстати, так он сам просил меня называть, как только я попала сюда первый раз.
В итоге он решил уйти через пятнадцать минут, видимо удовлетворять свои потребности в чьей-либо компании , и мы смело выбрались к нему в кабинет.
Схватив телефон, я открыла дверь и, взяв Анну за руку, рванула к выходу.
Мы бежали мимо знакомых и некоторых незнакомых мне людей… Ах да! Забыла, что это не люди, и ничего человеческого в них нет. А привычки прошлого никак не отпускают, наверное, никогда не отпустят.
Выход представлял собой огромные пылающие врата, сделанные из костей Адских Церберов, так говорил Люцифер. Они были будто окутаны огнем и должны были наводить страх, но я уже привыкла, чего не сказать об Анне. Ее рука вспотела так, что выскользнула из моей, а ноги затряслись.