Он, она и три кота

1. Оливка и шоколадный торт

— Что будете заказывать? — подошел ко мне радушный официант, уже довольно долго наблюдавший за моим пустым столиком.

— Чай, коньяк и ваш фирменный шоколадный торт, — ответила я с вымученной улыбкой, тыча ногтем в картинку меню.

— Что-нибудь еще? — не унимался молодой человек, хотя в кафе в еще не очень даже поздний час не было свободного столика.

— Нет.

К сожалению, спокойствия у вас не подают — а я бы взяла порций так десять навынос. Пока мне окончательно не вынесли мозг дочь и ее коты. Пригласить маму в кафе на свое первое свидание, чтобы я со стороны оценила молодого человека и сказала свое веское мнение — это выше всякого моего понимания нынешней молодежи.

У моей дочери поехала крыша? Или она поехала у меня? Потому что я не желаю принимать вещи такими, какими они нынче являются: вполне вероятно, что у золотых девушек принято именно так знакомить молодого человека с мамой. Как бы виртуально!

Нет хуже наказанья, чем быть матерью двадцатитрехлетней балбески — сказал бы классик, если бы удосужился заглянуть сейчас в крохотное кафе, укромно спрятавшееся в самом сердце Петербурга. Мое же сердце болело… С той самой секунды, в которую три недели назад я открыла входную дверь и узрела на пороге свою дочь с котом под мышкой.

— Вы с Сашей куда-то уезжаете на выходные? — спросила я с еще более вымученной улыбкой, чем та, которой только что одарила официанта.

Стараниями моей сердобольной Оливки у меня и так вместо одного теперь целых два кота, хотя временами мне кажется, что от кого-нибудь точно останется половина после очередной драки. Его Величество Засранца я предпочитаю кормить на их съемной квартире. И вообще что за непростительная детская наглость — нельзя, что ли, заранее позвонить и попросить мать о помощи, а не ставить перед фактом котонянчества самолично! Да, я — мама без срока годности, но мама тоже имеет право голоса… Хотя бы в кошачьих вопросах!

— Нет, — Оливка скинула с плеча пухлый рюкзак прямо на пол и ляпнула. Да, да, не сказала, а так, как бы между прочим, заметила: — Мы теперь с Соломоном будем у тебя жить.

— Как так жить?

За три недели я так ничего от нее и не добилась, но не смирилась с ответом, что они с Сашей просто решили, что не подходят друг другу. Я, конечно, это решила давным-давно, но люди вот так ни с того, ни с сего не разбегаются. И даже если разбегаются, то хотя бы один раз поплакать к мамочке прибегают — просто поплакать, если не нужен совет, как жить дальше… Моя же Оливка бросила пару сумок в машину и приехала к маме, перегородив выезд моей машине, чтобы я никуда не сбежала. Какая прелесть!

Но то были лишь ягодки. Дочь тут же заставила меня разобрать и вытащить на помойку старый диван. На следующий же день купила себе новый. Заодно собственноручно поменяла в комнате люстру. Другими словами, за неделю обустроилась в моей квартире, как бы сказать помягче — перманентно.

— Оливка, что у вас произошло?

Я действительно чувствовала себя дурой — никаких слез, улыбка до ушей, точно моя дочь всю жизнь мечтала жить с мамой. Я даже варила по утрам овсяную кашу на воде, которую Оливка ненавидела с детства, чтобы вывести дочь на чистую воду. Накося выкуси, как воды в рот набрала… Не съезжает, все терпит…

— Оливка, у Саши появилась другая? — спросила я осторожно через пару недель.

Дочь взглянула на меня чистыми голубыми папиными глазами:

— Мама, ты посмотри на меня! Ну разве могла у него появиться другая?

Да, моя дочь пусть и не была сногсшибающей красавицей, но никогда не комплексовала ни по какому поводу. Я даже не могла задеть ее фразой:

— Он намекнул, что тебе неплохо было б похудеть? И ты обиделась?

Я честно уже не знала, что предположить!

— Такое только ты мне говоришь. Но если я тебя такой не устраиваю, то я согласна сесть на диету.

Мне бы сесть на диету, но с этими нервами я закажу себе два торта!

Современные мальчики абсолютно не пунктуальны. Я пришла на пятнадцать минут раньше, оставив дочь в скверике напротив кафе. Ей положено опаздывать, но уже три минуты, как должно было произойти разоблачение мужской маски.

Оливка решилась на встречу с мальчиком с маскарада, куда затащила меня как подругу. И я пошла в надежде, что, может, подруге Оливка расскажет про дела сердечные, раз все вопросы от матери игнорировала!

Я пыталась отговорить ее от маскарада, но простой танцпол мою Оливку не устроил. Она потратила Бог знает сколько денег на венецианские платья и маски, заявив правда, что ей сбагрила их знакомая, ездившая в прошлом году на маскарад в Венецию и решившая больше не повторять такой глупости. Теперь глупость делала моя дочь и я — вместе с ней.

— Мама, у нас есть деньги. Мы богатые и свободные. Мы должны жить на широкую ногу.

— Богатые? Это ты загнула… Сказать тебе, сколько ты потратила за две недели?

— Я трачу свои. И не прошу денег у папочки. Он даже не в курсе, что мы с Сашей разбежались.

— А бабушка в курсе?

— Да.

И снова тишина. Может, бабушке внучка сказала правду, но я не стану пытать мать. Это же опустить себя в ее глазах ниже плинтуса в плане доверия между родителями и детьми. К счастью, своему папочке Оливка тоже ничего не сказала…

Маска заказал угловой столик. Маска, ау, ты где? Многие знакомятся по аватарке в интернете, а тут почти что личное знакомство. Голос-то его она слышала. По крайней мере голос! Теперь дело за лицом. Я даже очки нацепила, чтобы разглядеть этот экземплярчик под лупой.

— Что мне на него смотреть?! — возмутилась я предложению Оливки составить ей своеобразную компанию на первом свидании.

— Не знаю, мам… Ну ты же в мужиках лучше шаришь…

— Ты так говоришь, точно мне с ним спать! Какая разница, понравится он мне или нет…

— Тебе же Саша не нравился… И вот…

— Что вот? — замерла я в надежде.

Нет, надежды не было. Надеждой была только я.

— Приятного аппетита, — пожелал мне официант, глядя, как я выливаю коньяк в чай.