Он ведьма

Часть 1

 Ведьмы рождаются в «чародейскую ночь», ни на день раньше, ни позже. Это большой праздник. И помимо шабаша, ведьмы устраивают гулянья, надевают свои костяные маски и ходят по незащищённым домам.       

 В городе шумели, молодежь тусовала в честь знаменитого аналога славянского праздника. А вот на опушке леса в ту ночь стояла гробовая тишина. Только маленький огонь в очаге выглядывал из окон небольшого старого особняка. Как вдруг безмолвие разорвал громкий детский плач. В эту Велесову ночь моя мама ждала дочку, маленькую ведьму. Но после мучительных родов на свет появился я. Привет. Меня зовут Никита.

***

- Ну, что за бестолковый! – мама злилась. Я почти заливался слезами. - А ты что хотела? – это отозвалась моя бабушка Ольга. – Ребёнка сначала нужно научить читать и писать, а потом уже толкать в него ведьминские заклинания.       

 Вообще, на самом деле она была для меня прапрабабушкой. Старая ведьма, даже древняя. На нынешнее время ей около пятисот лет. И, эх, хотелось бы мне увидеть её в самом расцвете сил. Сейчас бабушка Ольга чаще всего сидит в своём любимом кресле у очага, и покуривает трубку. На голову она накидывает черный балахон, из-под которого видно только бабъёжкин нос. А выходит из дома о-о-очень редко.      

 У моей мамы же ярко-рыжие кудряшки и зелёные глаза. Всё как у ведьм. Маме - сто пятьдесят лет, но выглядит она, конечно, моложе, на двадцать. Ещё у меня есть бабушка Марья. Молодая женщина с длинными иссиня-черными волосами. Ну, а ей где-то за двести. А бабушки, то есть маминой мамы, у меня нет. Я спрашивал, что с ней случилось. Мне говорили, что она променяла время, на любовь. Ещё бы понимать, что это значит. Мне, кстати, тогда было всего шесть лет. От мамы я унаследовал зелёные глаза, а от бабушки Марьи цвет волос, и, как говорит матушка, абсолютную мужскую тупость от отца. Его я не знаю. И знать не хочу.

- Я в его возрасте уже могла заклинания обмена использовать! – фыркнула мама.       

 Я сидел, согнувшись веткой над учебниками. Жевал сопли и сдерживал слёзы. Ведьмы не плачут. Я старался, но у меня не получалось. У меня никогда ничего не получалось. - Тоже мне! – продолжила бабушка Ольга. – Не хочешь заниматься с ребёнком, так отправь в школу. - В нашу ведьминскую школу его никто не возьмёт. Он же мальчик! Ведьмы не будут его терпеть рядом с собой. А в людскую ходят одни бездарные! – мама громко хмыкнула. – Хотя, чего это я. Там ему и место…       

 Тут я разревелся. Никто не кинулся меня успокаивать. Впрочем, ожидаемо. Выражение лица матери отдавало могильным холодом. - Иди на улицу реветь.       

 Я со злостью хлопнул древней книжкой, всколотив пыль, спрыгнул со стула, пробежал сквозь заваленную хламом гостиную и вылетел на улицу, раскрыв дверь настежь. Я уже перестал реветь, но слёзы всё ещё катились по щекам.       

 Наш дом стоял на опушке леса. Направо пойдёшь – в город попадёшь, налево – в глухую чащу. Туда я и направился. Дорога сливалась в тропинку, трава уходила под опадающую листву.

- Куд-да это ты идёшь? – послышалось снизу. Знакомый носовой мур-р-рчащий голос. Прапрабабушкин фамильяр Фелемон, жир-р-рный чёр-р-рный котяр-р-ра.

- Иду, куда мне надо! – Я насупился, пытаясь отвязаться от глупого кота.

- И куд-да же именно? – Фелемон шёл рядом, не отставая ни на миллиметр.

- Тебя бабушка Ольга, что ли послала? Мне не нужна нянька! - За детьми нужно присма-а-тривать. Особенно за глу-упыми.

- Я не глупый!       

 Тем временем мы уже дошли до «моего места». Здесь сломалось дерево, образовав треугольное пространство, которое я заштопал досками и старыми балахонами. Притащил туда кучу сокровищ: от большой бабушкиной шали до веников зверобоя и мелиссы. Я плюхнулся на шаль, поджал ноги, уткнулся носом в коленки и продолжил плакать. Кот сел передо мной и, как и в чём ни бывало, начал вылизывать лапы. Через несколько минут я понял, что он не будет меня успокаивать. Да и плакать уже не хотелось.

- Почему мама меня так ненавидит? – я перекинул шаль на плечи и уставился на кота.

- Ну-у, - он долизал свою лапу, - она не хочет пр-ривязываться к тебе. Ты же всё р-равно скор-ро умр-рёшь.       

 Я хмыкнул, не в первый раз слышу. Мама часто говорит: «Не научишься колдовать, сожгут на костре».

- Но почему? Я не понимаю! И что, если не научусь я колдовать? Проживу жизнь, как обычный человек и всё.

- Мр-р-ряу, - кот потянулся, переступая с лапы на лапу, и сел. – "В ночь, когда ты р-родился, стояло полнолуние. Ольга, моя хоз-зяйка, по такому случаю даже приняла своё ведьминское обличие. Так ей было легче принимать р-роды.       

 Наконец, р-ровно в полночь, р-раздался детский плач. Тогда я подумал, вот она, долгож-жданная ведьмочка, которая будет теребить мой хвост ближайшие десять лет. Но тут твоя прабабка Марья воскликнула: “Неужто проклятие на наши головы?”. “Дура!” - в ту же секунду осекла её Ольга: “Какое ещё проклятие?”. Потом они замолкли, а я услышал, как Амелия, твоя мать, тих-хо плачет. Больше никогда не видел её плачущей, ни до, ни после. “Поступим так, - заговор-рила Ольга. - Марья, лети, расскажи ведьмам о случившимся. А я пока возьму ребёнка и направлюсь вслед за тобой. Пусть ковен решает, что будет с мальчиком”.       

 В то же мгновение Марья обр-ратилась сор-рокой и выпорхнула в окно. А Ольга укутала тебя в шаль и понесла в лес, оставив Амелию дома. Ор-рал ты как ре-езаный. Но по дороге уснул.