Она пахла как осень

Глава 1. Начало конца.

«Не нужно забывать о настоящем.
Жить прошлым тоже нельзя,
А будущее и есть настоящее.
Оно уже наступило.»

Всё начинается здесь и сейчас. Именно с такой мыслью я уезжала из Колумбуса, штат Огайо, пять лет назад и надеялась больше никогда сюда не вернуться. Не тут-то было, вчера утром мне позвонил брат и сообщил о смерти Хейли, его жены. После того как я услышала эту новость, я не могла ничего слышать или видеть, всё было как в тумане. Её смерть, как гром среди ясного неба. Я была привязана к Хейли и догадывалась, что болезнь всё же возьмёт своё, но не думала, что это произойдёт здесь и сейчас. Ощущение, что умерла какая-то глубокая и такая нежная часть меня.
Рак, чёртов рак, он… Он съел её, а ведь врачи говорили, что улучшения есть, она идёт на поправку, но не тут-то было.
И вот, собрав чемоданы, я уже стою в аэропорту и лечу частным рейсом — «Париж — Колумбус». По прилёте в Огайский аэропорт я заметила явные ухудшения погоды, типичный городок и весьма понятная погода для октября. Что ж, Огайо, прекрасно ты меня встретил. Поймав такси, я направилась за город, в дом, где я когда-то росла, любила, теряла, грустила и радовалась, теперь же это мрачное семейное гнездо Винсентов, никак иначе не описать.
— Дорога займёт около часа, мисс, — сказал таксист.
— Хорошо, едем, — ответила я.
— Сегодня жуткие пробки и толкучка, пятница ведь, народ готовится к выходным! А вы как сюда попали? Вернее, с какой целью? — заинтересованно спросил таксист.
— Еду на похороны, не могли бы вы помолчать? Голова дико болит после перелёта, — в грубой манере ответила я.
— Прошу прощения, мисс. Соболезную, — раскаиваясь, произнёс таксист.
На этом он от меня отвязался, наконец-то. Я соврала, голова у меня не болела, я просто не хотела разговаривать, не люблю я бессмысленные диалоги, и уж тем более с незнакомцами.
По дороге в пригород предо мной открылись великолепные пейзажи на разноцветные леса, горящие, словно рябины в лучах солнца, тускнеющие небо, периодически закрывающие хмурыми тучами, посеревшие и обмелевшие реки от постоянных летних засух Колумбуса. Осень, моё любимое время года, в Париже, да и во Франции нет таких пейзажей, таких простых и привычных глазу. Там изо всех углов так и веет гламуром и пафосом. Но и в Париже есть свои плюсы, весь этот вычурный гламур не даёт тебе ни о чём думать, этакий фоновый шум, из буйства красок и цвета, которые так и кричат: «Давай, детка, докажи мне, чего ты стоишь. Бесконечный пафос, да и только».
Весь перелёт, да и всю дорогу, я стараюсь не думать о произошедшем, отвлекаюсь книгами и мыслями о предстоящих проектах по дизайну новых скульптур в саду молодёжи.
Подъезжая к дому, я почувствовала сильную тревогу, и единственный возникший у меня вопрос: что мне сказать Серхео? Я не знаю, но чувствую, что ненависть к нему давно меня отпустили, мне искренне жаль моего брата, и я даже не понимаю, как мне ему помочь.
При въезде в дом передо мной открылись мрачные ворота, выполненные в стиле готики 70-х, да ничего не изменилось, дом всё тот же, всё такой же мрачный и весьма историчный по своему событию. Хотя всё же некоторые элементы декора весьма изменились, они всё такие же, как и прежде, но выглядят более свежо. Серхео постарался на славу.
Думаю, это место отлично подходит ему и по состоянию его душевной тонкости, отлично подчёркивает его аутентичность и одновременную сдержанность, как в характере, так и стиле. Пройдя немного вокруг дома, я попала в сад, а вот он уже отличался и даже немного не вписывался во всю эту мрачную атмосферу всего дома и округи в целом. Сад пестрил и благоухал прекрасными цветами и растениями. Хейли, это точно её рук дело. Она жить не могла без чего-то красочного и безумного, такого же, как и она. До болезни она была очень энергичным и заводным человеком, с великолепной красоты женщиной. Боже, как же я скучаю.

Смотря на всё это, слёзы сами подступили, и ком в горле вот-вот хотел сорваться в дикий крик. Я сдержалась и ощутила сзади себя шорох. И тут я увидела его, лучшего друга детства Энди. Он так изменился, так возмужал, его черты лица стали более подчёркнутыми, а внешний облик так и говорил о всей его истинной мужской натуре. Но что осталось неизменным, так это его голубые, словно лёд, и очень добрые глаза. Его волосы переливались на солнце, и их чёрный цвет так и отдавал шоколадным оттенком. Ему чертовски шла его стрижка, и волосы, зачёсанные назад, отлично подчёркивали его черты лица. Этот прелестный, ровный нос, острые скулы и довольно тонкие губы. Тело же его тоже изменилось, оно было покрыто множеством татуировок и стало более накачанным. Прекрасный костюм чёрного цвета великолепно сидел на нём. Весь он выглядел так, словно сошёл с обложки какого-то модного французского журнала. Я могла бы разглядывать его вечно, но он прервал мой поток размышлений.
— Анна? Боже, Анна, не могу поверить, что это правда ты! Как ты исхудала и твоя стрижка, чёрт, выглядишь сногсшибательно! А я ждал тебя, очень надеялся, что приедешь, последнее время ты всё реже отвечала на мои сообщения. Расскажи же, как ты, как твои дела? Пойдём в дом, все тебя ждут.
Он не дал мне даже и слово вставить, всё говорил и говорил, а я не могла и слова проронить. Он так изменился, его голос стал ещё более грубым и в некотором моменте более низким. Энди схватил меня под руку и, попутно перехватив мой чемодан, двинулся к дому.
— Стой, Энди. Я рада тебя видеть безумно, давай обнимемся что ли.
Мы обнялись, Энди обнял меня в своём репертуаре — до хруста костей.
— Что такое, почему не хочешь идти в дом?
— Не могу. Мне страшно, что мне сказать Серхео? Вот что? «Привет, братец, давно не виделись, ого, 5 лет прошло, а мы так и не разговаривали с того злополучного дня, когда ты меня предал!» Просто отличная реплика, не правда ли, Эн?
— Чёрт, не знал, что вы так и не помирились. Знаешь, я тоже был занят, там дела, работа, семья, понимаешь, да? Собственно, я тоже редко с ним общался, но тебе нужно попробовать, вдруг выйдет что-то…
Постояв ещё пару минут на крыльце, покурив и набравшись сил, я всё же смогла зайти внутрь дома.
По виду ничего так и не изменилось, как я думала, всё в духе Винсентов. Такое мрачное, но одновременно уютное, фантастическое свойство нашего родового гнезда. По всему дому всё же отпечатался болезненный шлейф боли, грусти и скорби, что ж, к этому я была точно готова, но что было неизменно, так это приятный запах вкусной еды. Марция, только она так вкусно готовила.
Собственно, она с порога и врезалась в меня.
— Анна, Аннушка, это же ты, моё прекрасное создание!
После чего мы ещё минут десять обнимались и говорили друг другу о том, как сильно соскучились. Марция, единственный человек, возможно, после Энди, который был мне настолько близок и приятен. Я правда по ней скучала. Она воспитала меня, ведь мама и папа всегда были в разъезде, а она сперва была нашей няней, а потом, когда мы выросли, осталась домработницей, только вот мы её так никогда не называли, да и не считали её такой. Она была частью нашей семьи и прошла весь этот сложный путь вместе с нашей семьёй.
— Аннушка, такой кошмар, такое горе произошло с Серхео, думаю, ты знаешь о Хейли, она покинула нас. Представь, какой ужас он пережил, Хейли скончалась прямо у него на руках, это просто кошмар какой-то, не представляю, как он до сих пор держится, бедный мой мальчик.
Что ж, очевидно, этих ужасных подробностей я никак не знала, меня кинуло в дрожь, но я сдержалась и не показала эмоций.
Марция провела меня вглубь дома и начала рассказывать обо всём, что произошло, и о моих делах. Энди тоже не отставал со своими вопросами. Я неохотно отвечала, пока не почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, я увидела его.