Они тоже люди

Глава 1: Внутреннее освобождение

Я журналист из газеты News Time, зовут меня Джеймс, мне 36 лет, и я отправляюсь в психиатрическую больницу №15 в Фолкстоне.

Это моя инициатива пойти туда, мне дали задачу принести материал на первую полосу, чтобы получить повышение, да и в последнее время наша газета мало востребована, поэтому надеемся, что не станем банкротами.

Решил я пойти туда и лично поговорить с душевно больными людьми с психическими отклонениями, благо мой статус и связи дают мне такую возможность. Просто, какую-либо книгу я не прочел, везде пишут по банальному и вероятнее всего даже не правду, просто прочитав симптомы болезни, пишут свои доводы ради сюжета и захватывающей развязки. Я не отрицаю факт, что возможно в книгах пишут реальные проявления болезни, но лучше самому пойти и лично поговорить с особыми людьми, правда есть вероятность, что мне не будут все рассказывать, так что буду с этим аккуратен.

Вообще, куда я иду, это та клиника в которой, и я когда-то лежал. Помню, как будто вчера. Мне 25 лет, меня ставят на учет с диагнозом ‘F68.8 Амок’. Я в свое время был очень агрессивным человеком, настолько, что во время ссоры с матерью, я схватил нож и начал орать на нее, подставив лезвие к ее животу.

Общение с психологами мне не помогало, от слова совсем, лишь вытягивали с меня деньги со словами “Это пройдет. Это временно. Пей успокоительное”. Ага, конечно, санитары психбольницы думали иначе. Пролежал я там полтора года, пил сначала слабые, а потом сильные препараты, по причине, что из-за нежелания пить таблетки, забил санитара табуреткой почти до смерти. Ну, почти еще мягко сказано, из-за моей выходки у него отказали ноги, и он стал инвалидом.

Кормили ужасно, после каждого приема пищи пересчитывали ложки, а те же вилки были строго запрещены. Кровати были как в палатах, так и в коридоре, благо из-за моего поведения, мне выделили отдельную палату, чтобы лишний раз никого не забил.

Мое пристрастие к сигаретам как раз начались оттуда. Давали каждый день по 10 сигарет, первое время я отказывал из принципов. Позже поняв, что здесь делать особо нечего, начал курить, и меня они больше успокаивали, чем таблетки, которые я пил конскими дозами.

Когда начинаешь привыкать к ним, тяга увеличивается, а их количество нет. Договориться об увеличении не получилось, поэтому пришлось выпрашивать у каждого по 1-2 сигареты. Легко просить было у парня, у которого была Гебефренная шизофрения. Это отклонение, при котором у человека детское мышление, движение и поведение. Обменять сигареты на листок бумаги не составляло труда и лишние 5 сигарет я заслужено получал.

Прошло уже 11 лет, я полностью отказался от таблеток в угоду курения. Моя доза перешла в отметку три пачки в день, курю чуть ли не каждые 2-3 минуты. Но, работа не ждет, так что иду на место, работников я предупредил о своем приходе.

Проходя через ворота, почувствовал легкий холод от воспоминаний здесь, а разорванные матрасы, висящие на заборе, создавал антураж чего-то безумного и больного. Взял с собой блокнот и диктофон, попросил также досье пациентов, кто согласился на своеобразное ‘интервью’. Меня предупредили, что лучше не стоит задавать вопросы по типу “вы болеете?”, они провокационные и вызывают сильную панику у пациентов, также попросил без наблюдения санитара, есть только я и пациент. Кое как, но они согласились, все-таки журналист, еще напишу что-нибудь плохое про их больницу, поэтому журналистов недолюбливают, за их язык. Разрешили так же курение, главное не дышать на пациентов, что странно, ведь те же сигареты им выдают каждый день. Может правила здесь уже другие.