Они уверяли нас в преподобии короля

Они уверяли нас в преподобии короля

  Chapter I (1/2)

  Она очнулась в склизкой плохоосвещенной комнате. Лишь несколько ламп выжигали темноту вокруг. Похоже, тут не было окон. Руки и ноги намертво прикованы, не пошевелиться. С железным щелчком прямо в темноте зажегся маленький огонек. Шумный выдох и шаги. Она слышала их минут пять, пока наконец из тьмы не вынырнул он. Белая расстегнутая рубаха посерела от грязи. Небрежно закатанные рукава. Все в венах, волосатые руки засунуты в карманы. И сигарета, зажатая осклабленными зубами. Мужчина наклонился к ней, дым проник в самые легкие, заставив нутро сжаться. Алых щек коснулись спутанные длинные кудри.

  Когда она вновь проснулась, похититель нюхал белую бархатную тряпку. Нюхал и чихал.

  - Аллергия на эфир? Что за вздор! - Разговаривал сам с собой мужчина. Слова вылетали из него будто против воли. Каждое разной тональности, с разным выражением.

  - А?! Нет-нет, это прошлый век, тебя мы будем оперировать совсем под другим. Ты же непротив...а, впрочем, какая разница.

  Раздался металлический звон - это костистые пальцы окунулись в хирургические инструменты. Теплая ладонь коснулась живота.

  - Начнем? - Улыбнулись два зеленых глаза, изумрудами сверкающие в флуоресценте ламп.

  Демоны. Ей казалось, что рогатые бесы вспарывают её и со смехом забираются внутрь. Играют с белокурыми волосами, нажимают на глазные яблоки, щупают изнутри сердце и пробуют на вкус содержимое кишок. Чувствовала все это и слышала свои же стоны откуда-то со стороны. Все это, но только не боль. Боли она не чувствовала. Во тьме потолка стали прорисовываться знаки. Во всем теле появилась тягучесть и на разнотонном: "Тебе еще повезло. Многих до тебя я оперировал без обезболивающего" она взлетела. Прямо в темноту.

  В этом городе из тумана все огни давно погасли. Краски поблекли, а мысли истлели. Лишь фантомы из воздуха, отделить которых от серых клубов не представляется возможным, бродят по улицам некогда шумной столицы. Лишь колебля туман. Иногда, совсем редко, кто-то на огромной скорости проносится над городом, волной ветра сгоняя унылые покровы и обнажая еще более печальные руины. Но это ненадолго. Туман тут же возвращается. В этот мир никто не должен попасть.

  С трудом разлепив веки, девушка очнулась. Все тело ломило, будто ее недавно перемололо в мясорубке, но сильнее всего болел живот. Мужчина стоял рядом и копался руками в розовато-красном месиве, уложенном в металлический таз. Заметив пробуждение пациентки, безумец влепил ей пощечину. Адская боль проколола черепную коробку девушки и молнией, казалось, ушла глубоко в подсознание, эхом вторясь из глубин.

  - Ты видела чудесный сон - начал мужчина одним голосом, - скоро все закончится, - продолжил он другим.

  Ее руки и ноги теперь были свободны, а на лице маньяка появилось удовлетворение. В движениях его угасла страсть, взгляд отстранился. Как-будто дело, которое он задумал, уже было сделано.

  - Можешь встать?

  Медленно, примерно за минуту, она поднялась. Весь живот был в крови, сквозь которую проглядывали белые нити. Спустила ноги на холодный пол. Мужчина нежно обхватил ее, поставил, заботливо завернул в пальто. Растрепал ваниль волос, подышал ею, насыщаясь. И увел во тьму.

  - А что это там, в той миске? - Спросила она, удаляясь от островка желтого света.

  - Это?.. Ты.

  Они шли по сложному лабиринту коридоров, паучьей сети безумца, иногда девушка понимала, каких масштабов помещение проходит: узкий ли проем или огромную пустоту, заваленную какими-то квадратными предметами. То и дело битое стекло резало босые ноги, но это уже было не важно. Вдали замерцал дневной свет. Наконец-то. Запахло мусором. Гниль, помои, карканье воронов раздавалось с крыш. Перед расставанием он вручил ей револьвер, сказав, что его можно использовать для абсолютно любых целей. Девушка медленно заковыляла прочь. Уже через несколько метров за измученной спиной никого не было - только зияющий тьмой вход на заброшенный склад. Ни эту ужасную операцию, ни освобождения, ни собственные потроха - все это она не будет помнить. Лишь его лицо. Только это разное лицо. Лишь эти два разных изумрудных глаза она будет помнить до самой смерти. Лишь этот перекошенный рот. Безвольной куклой жертва знаменитого маньяка плелась через толпы людей, оставляя за собой кровавый след. Никто к ней не подошел, не озаботился. Им было не наплевать, просто они ее не замечали. Боялись замечать. Плохо это или хорошо - девушка не знала. Она уже не могла знать. В ее голове не было место ничему, кроме какого-то намека на боль. У печатного здания стоял полицейский.

  - М... Мистер, пом... по-мо-ги-те.

  Представитель закона тут же вызвал по рации медиков и усадил ее у входа. На гранит капала кровь. Полицеский метался вокруг, не зная что делать...Но помочь не мог. Девушка вытащила из пальто револьвер. Поднесла дуло к виску. Раз щелчок, два - мужчина не видел и не слышал происходящего, слишком уж ужасное зрелище она из себя представляла - три, четыре, пять... Семь.

  Истошный вопль пронзил 25-ую улицу. Последний сон сковал Уиннифрет и распластал на ступеньках ее опустевшее тело.

  ***

  Не помню, сколько я шел. Ноги проваливались в мокрый снег и движение выходило трудное и однообразное. Вот крутой спуск, а над ним свесилось дерево. Я достал рукой до ближайшей ветки и качнул ее - шапка снега тяжело рухнула вниз, пора и мне за ней. Ноги разрыхляли белое покрывало, а единственный человек на все Нагорье съезжал вниз по холму. Слишком поздно.